к настолько эмоциональным особам. Ванилька ведь каждый раз разная, но всегда как будто на ладони. Иногда хитрая стервозная соблазнительница, а иногда… Вот. Настолько миленький ёжик, что соблазн подшучивать становится непреодолимым, не говоря уже о желании защищать и заботиться.

Вообще странно, что мы с ней так долго обсуждали условия сотрудничества. Ей ведь было достаточно прийти, надуть губки, обиженно свести бровки, немного потерпеть мои шуточки и все… Я бы растаял. Правда меня бы потом стая порвала, но это уже не важно.

- Ладно-ладно. Не пристаю. Что тебе приготовить на ужин?

- Шарлотку. – Улыбка джиннии стала шире.

- Сладкоежка.

- Только не говори, что тебя это пугает.

- Меня? Нет. – Отмахнулся я, вставая. Но все равно не мог уйти на кухню просто так. – Это же ты станешь, как шарик, а не я.

- Что? Не стану! – снова мое любое возмущение. Я даже взгляд от ее лица не мог оторвать. Такое забавное и притягательное.

- Посмотрим лет через пять.

- Без проблем. С радостью выслушаю твои извинения. – Фыркнула ванилька и осеклась.

Мы какое-то время молчали, глядя друг на друга. И если на лице джиннии были написаны все ее сомнения, то я все-так же улыбался. Еще никогда я не загадывал на будущее больше, чем на год. Тем более на пять. Ведь не было никаких гарантий, что мы будем видеться спустя столько времени. Тем более только ради секса. Но сейчас мне казалось неправильным все портить молчанием.

- Окей. Так и запишу в календаре: проверить Кэрри на шарообразность.

Пора было валить, потому что в меня с остервенением швырнули подушкой. Джинния явно идет на поправку быстрее, чем мы с врачом предполагали. Да с такими темпами, через пару дней зараза сможет прыгать на своих каблуках, как зайчик по полю.

Шарлотку я для нее все-таки приготовил, но перед этим накормил куриным супчиком и проверил, что она приняла все лекарства. Так что вечер прошел очень даже хорошо. В какой-то степени привычно. И черт возьми, мне это начинало нравиться. Наши совместные вечера, разговоры, молчаливый просмотр фильмов, даже если исключить секс, все это доставляло мне удовольствие. Не говоря уже о том, насколько приятно было засыпать, сжимая Кэрри в своих объятиях. Правда сначала пришлось в облике волка дожидаться, пока уснет она, но это уже не существенная деталь.

Следующие пару дней я так и бегал домой в любую свободную минуту, чтобы поухаживать за больной, а она старательно отдыхала, ведь ее телефон находился у меня, и отвлекаться было не на что. Но, когда она это заметила, меня ждала целая буря эмоций. Телефон пришлось вернуть в обмен на обещание, что несносная зараза никуда не свалит и спокойно будет лечиться у меня дома под моим присмотром. Просто потому, что мне так спокойнее.

-15-

Кэрри

Уолтер снова уехал на работу, оставив мне право делать, что вздумается. Сначала я до последнего валялась в постели, а потом бродила по квартире, пытаясь придумать себе занятие. Хотела навести порядок, но в этом не было необходимости. Постель я заправила, а в остальном у волка было чисто и аккуратно, что вызывало восхищение. Позже я занялась складыванием вещей, купленных для меня оборотнем. Милая пижама с единорогами в виде шортиков и майки, а также тёплый спортивный костюм бежевого цвета, в который я переоделась, чтобы не мерзнуть, вряд ли можно назвать гардеробом. Но это было лучше, чем ходить в рубашке Уолтера или своём рабочем костюме, хотя стоило признать, ночью я отказывалась от пижамы и надевала одежду мужчины. К тому же нельзя было отрицать старания волка. Уолтер по своей инициативе поехал в магазин и купил мне одежду и вдобавок кроссовки нужного размера. Сам захотел отвезти меня к себе и лечить, хотя я на это не надеялась. И самое чудесное заключалось в том, что он ни разу не дал понять, что ему это в тягость. Я не слышала от него упрёков или возмущений. Волк молча решил, что займётся моим здоровьем, а значит, так и будет. Я верила ему, ведь Уолт не раз показал, что для него слова не пустой звук. И стоило признать, если бы не моя болезнь, я бы не осталась у Уолтера на несколько дней и не узнала бы, что он бывает заботливым. Ну и упрямым, конечно, но эта черта частенько встречалась в нашем общении, так что к ней я почти привыкла.

Помимо плюсов моего положения были и минусы. Если первые дни я почти все время спала, то сегодня мне хотелось что-нибудь сделать. Температура по-прежнему держалась, да и слабость в теле никуда не делась, но и лежать дальше я не могла. Работа для меня была под запретом, на улицу я выходила только с Уолтом. Единственное, чем могла пользоваться, телефон, но не все же время. Иногда я переписывалась с ведьмой, но опять же не постоянно.

Тишина убивала меня, я терпеть не могла одиночество. Мне всегда надо было находиться с кем-то, пусть даже временно. С друзьями, коллегами, знакомыми или просто парнями – не важно. Я не могла выносить одиночество. Даже весной, в Кентербери, когда поняла, что сестра уехала, старалась найти себе компанию. Правда получалось в основном в пабе, но меня это особо не заботило. Уолт думал, что я искала приключения, но не догадывался, что мне просто было страшно. Самым большим моим страхом было проснуться и осознать, что жизнь прошла, а я совсем одна. До сих пор одна. Долго находясь в одиночестве, я начинала нервничать, что сейчас и происходило. Я исследовала каждый уголок большой квартиры, не сводила глаз с часов, считая, когда вернётся волк, и все равно время тянулось словно резина. Одно дело, когда у меня были дела, или я возвращалась уставшая домой, тогда не нужна никакая компания. Другое же дело, когда мне нечем было заняться и не с кем поговорить. Паника окутывала меня, и как бы я не убеждала себя, что все хорошо, мне все равно было страшно. Я пыталась снова уснуть, но не получалось, листала каналы по телевизору, но ничего интересного не нашла, включала