Русские войска, являясь инструментом в разные эпохи российского и советского правительства, не раз бывали в Европе и совершали там подвиги, подчас осмысленные, которые приносили России политическое влияние, политическую силу, подчас бессмысленные — только ради престижа или из моральных соображений.

Советские и российские войска приходили в Европу ради ее освобождения или ради расширения сферы влияния?

• Ради освобождения — 69 %

• Ради расширения сферы влияния — 31 %

(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»)

«Русским и своей территории предостаточно».

«Обычные солдаты шли ради освобождения, а вот верхушка имела свои цели».

«Одно другому не мешало».

(Из комментариев к опросу о целях российских и советских войск в Европе на сайте «SuperJob»)

Конечно, большинство респондентов, отвечая на вопрос о российских и советских войсках в Европе, ориентировались на Вторую мировую войну — именно этот заграничный поход отечественной армии люди знают лучше всего. Отсюда и такой большой разрыв в результатах, и двойственная точка зрения в комментариях. В 1944 году вопрос о непересечении границы уже не стоял. Жуков — не Кутузов, а потом это просто было бы абсурдно, потому что все хорошо понимали, что нацистский режим надо уничтожить, и в сравнении с этим любые вопросы неприкосновенности границ не имели значения.

Но даже со всеми оговорками, опрашиваемые правы в том, что освобождение европейских стран абсолютно не исключало наличие у Сталина совершенно других — прагматических и даже циничных мотивов. Причем касалось это, опять-таки, всех, а не только Советского Союза. Разница состояла лишь в том, что режимы, которые насаждали США и Великобритания, были намного более гуманными, чем тот режим, который проецировал на другие страны Сталин. Но логика и у тех и у других, конечно, была почти одинаковая. Сейчас логика в какой-то степени изменилась, потому что нынешние попытки распространения демократии стали очень воинственными и агрессивными.

Но конечно, сейчас другая ситуация, другая глобальная политика, которая отличается от великодержавной политики образца XIX века или первой половины XX века. Отличается она тем, что сейчас политика стала очень глобальной — великие державы и сплоченные группы стран, конечно, продолжают конкурировать в различных сферах, но при этом они же все друг от друга самым жизненным образом взаимозависят. И это совершенно новая ситуация, которой не было ни в XIX веке, ни в XX веке до Второй мировой войны. А сейчас отношения, например, с одной стороны, России и Евросоюза, а с другой стороны, Соединенных Штатов и Китайской Народной Республики — это типичные примеры современной политики. Они друг с другом конкурируют, но они никуда друг от друга не могут деться. Потому что любой ущерб, нанесенный другой стороне, бумерангом прилетит обратно.

И следствием этого стало то, что армия перестала быть основным инструментом внешней политики. Значимость военной силы значительно уменьшилась, но не исчезла совсем — ведь остались многочисленные локальные конфликты и сепаратизм, с которыми без военной силы справляться пока так и не научились. В конце XX века казалось, что военные силы утрачивают свое значение как международный фактор и важным становится другое — экономическая конкуренция, инновации и тому подобное. Оказалось, что нет — военная сила никуда не делась. Другое дело, что сейчас в мире не существует даже гипотетической возможности выстраивания стабильного баланса сил. Потому что стабильность международной системы всегда основывается или на гегемонии, или на сдерживании. Гегемония сегодня невозможна в мировом масштабе, поскольку сейчас на нее ни одна страна не способна. А систему сдерживания построить не удается из-за сохраняющейся асимметрии мощи США и всех остальных стран. Поэтому сейчас совершенно непонятно, как в этой ситуации будет строиться международная система.

Что касается использования военной силы, то Россия, и США, и другие страны продолжают применять вооруженные силы для решения конфликтов. Это не полномасштабные военные действия, но и не полицейские операции — т. к. в них используется настоящая регулярная армия. Разница состоит в основном в том, что США, претендуя на позицию мирового лидера, применяют военную силу в тех точках, которые, по их мнению, важны для укрепления этих позиций. А Россия применяет и, наверное, будет еще применять силу в основном вдоль своих границ, на территориях, которые до сих пор не признаны российскими властями и общественным мнением как полностью посторонние. И самое главное, для расширения своей сферы безопасности. Именно эту задачу российская и советская власть решала веками — отодвинуть потенциальную опасность подальше от границ.

И у США, и у России достаточное количество военных баз в других странах, причем организуются они нередко в одинаковых целях. Например, военные базы в Киргизстане — российская в Канте и американская в Манасе. Обе находятся в зоне так называемой «южной угрозы» и организованы для борьбы с терроризмом, торговлей оружием и наркотиками. Они преследуют общие цели, и наши и американские военные даже обмениваются разведданными. Их сотрудничество эффективно, и можно сказать, что это вообще пример политики будущего, которая должна была бы быть между Россией и США.

Американская военная база в Германии — остаток прежней мировой европейской системы. Она не сворачивается в основном потому, что вообще-то великие державы очень не любят уходить откуда-то. И хотя после развала Советского Союза США свернули немало баз в Европе, оставив в основном перевалочные, но полностью, конечно, уходить с европейского континента не стали.

Российская военная база в Южной Осетии — это прежде всего результат войны с Грузией. И можно сказать, что это база устрашения, поскольку на ней солдат едва ли не столько же, сколько во всей Грузии.

Самая известная из российских баз, и вызывающая наибольшее количество споров и скандалов — это база Черноморского флота в Севастополе. Военные очень убедительно и подробно объясняют, почему она жизненно необходима. Но военное значение ее, даже если флот там оставят еще надолго и восстановят, как обещают, все равно уже никогда не будет таким, как раньше, потому что у России нет советских амбиций. За проливы воевать уже никто не собирается, в теплых океанах царствовать — тоже. Газопровод «Южный поток» защищать тоже не будет военной необходимости — не от кого. И если говорить о значимости флотов, то сейчас, конечно, Северный флот для России важнее, потому что в Арктике как раз очень много чего может произойти в ближайшие десятилетия.

Но с политической точки зрения Черноморский флот — это символ как российского присутствия в регионе, так и истории. Потому что Севастополь — на самом деле город русской славы, и никуда уже от этого не деться. И 21 апреля 2010 года президенты России и Украины подписали Харьковские соглашения по продлению срока существования базы Черноморского флота в Крыму до 2042 года. Обе стороны понимают, что вывод флота в ближайшие годы активировал бы и в России, и на Украине все самые неконструктивные силы. Это была бы такая головная боль для руководства обеих стран, что найденный компромисс был всем гораздо выгоднее.