И кому-то сделанные ими выводы очень и очень не понравятся.

Тем временем эти самые «кто-то» оставили свой костер и толпой потянулись к лестнице. Вместе с ними шел и Абу Зейдан, чья степенная, осанистая фигура была хорошо различима в отблесках пламени. Все Факельщики встревоженно галдели. А самые нетерпеливые из них припустили бегом, стремясь поскорее утолить терзающее их любопытство.

Эти торопыги и обнаружили разбросанные на лестнице автоматы. Надо ли уточнять, как Факельщики обрадовались своим неожиданным находкам! Кальтер даже подумал, что эти «счастливцы» сейчас подерутся или, того хуже, перестреляют друг друга. Но нет, дальше криков и споров дело не зашло, да и те продолжались недолго. Лестница была неширокая, и когда на скандалистов стала напирать толпа, они быстро пришли к соглашению. Оружие в итоге досталось тем, кто его первым схватил, а остальные претенденты на него отказались от своих притязаний.

О том, кто мог подбросить туда автоматы с полными магазинами патронов, Факельщики, кажется, даже не задумались. И правда, чему тут удивляться? В тюрьме кипят не просто беспорядки, а настоящая революция. Власть низвергнута. Арсенал давно в руках повстанцев. Повсюду хаос, погромы и анархия. Так почему бы и впрямь кому-то из зэков не потерять в этой суматохе три автомата? И что делать другим зэкам, которые эти автоматы случайно нашли? Разумеется, присвоить их себе, а как иначе? Не в море же их выбрасывать и не оставлять их там, где они валяются…

Окинув взором толпу Факельщиков, Кальтер с удовлетворением отметил, что других автоматчиков среди них вроде бы нет. У Абу Зейдана торчал за поясом пистолет, у трех его приближенных также были пистолеты, но автоматами и другим крутым вооружением Дикие Гуси с «огнепоклонниками» явно не поделились. Факельщики, правда, могли отбить автоматы и у вертухаев. Но это в теории. На практике же вертухаи-автоматчики нашпиговали бы свинцом самых дерзких Факельщиков, а прочие благоразумно разбежались бы. Так что если у кого-то из них и была пушка мощнее пистолета, этот зэк бродил где-то на уровнях, а не сидел возле костра с вождем.

Куда потом направились Факельщики, которые чудесным образом обрели автоматы? Разумеется, туда, куда и шли — смотреть на пожар, понятия не имея, чем это может для них обернуться. Прятать свои находки они даже не думали, ведь им было невдомек, что на каждом из этих автоматов — кровь вероломно убиенного члена банды Синих Одеял…

— Да ты просто сущий дьявол, Обрубок, — усмехнулся Скарабей, окончательно разобравшись, что за игру ведет напарник. — Хорошо, что мы с тобой воюем на одной стороне. А пушечки у Есперсена и его корешей были приметные. Такие я в руках вертухаев прежде ни разу не видел.

— Это — бельгийские «скары» из новой партии, что поступила к нам лишь полтора месяца назад, — уточнил Эйтор. — Раньше мы и правда такими не пользовались. Их, наверное, только сегодня из ящиков и достали.

— …Затем, чтобы сразу же уложить ими в другие ящики уйму народа, — мрачно добавил Харви. — Слышь, брат, может, нам это… отойти куда-нибудь подальше. А то, боюсь, мы не ровен час прямо на линии огня окажемся.

— Отойдем, но не сейчас, а чуть позже, — пообещал Кальтер, глянув на террасу, которую все еще покидали желающие поглазеть на пожар Факельщики. — Сначала дождемся, когда с нашей дороги уберутся все, кто нам мешает. Слишком многие захотят навязаться к нам в попутчики, если узнают, куда мы намерены отправиться.

— На свободу? — Багнер посмотрел вниз следом за Обрубком. — Прямо с этой террасы? Но ведь там тупик, брат! Даже в море не спрыгнуть — высота такая, что шмякнешься на воду все равно что на землю!

— Ты не угадал направление, — ответил Куприянов и перевел взгляд на цитадель. — Наша дорога к свободе ведет не вниз, а вверх.

— В Поднебесье?! Туда, где вертухаи давно нас ждут, держа пальцы на спусковых крючках? — удивился Харви, правда, уже не так сильно. Видимо, он начал привыкать к непредсказуемому поведению напарника.

— Можно и так сказать, — не стал спорить Кальтер. — А можно ничего не говорить, а просто сделать еще один шаг к нашей цели. Но тут уже не мне за вас решать. Вы вольны поступать, как знаете, а я поступлю так, как запланировал.

— Чертов старый интриган! — выругался Скарабей, но беззлобно, в панибратском тоне. — Ты бы хоть посвятил нас в свои планы, что ли! А то все темнишь да темнишь, а мы бегай за тобой и гадай, в какую заваруху ты нас опять втравишь.

— Вы знаете ровно столько, сколько вам нужно знать на текущий момент. Ни больше, ни меньше, — пояснил Обрубок. — Считайте мою скрытность подстраховкой на случай, если кто-то из вас сойдет с дистанции раньше времени. Это не вопрос доверия или недоверия — это обычная предосторожность. Мы с вами не на рыбалке и не в турпоходе, чтобы трепаться о том, о сем. Здесь идет война. А значит, мы должны соблюдать осторожность не только в делах, но и в словах… Кто-нибудь со мной не согласен?

Багнер и Рамос переглянулись, но возразить Кальтеру им было нечего. Он еще внизу дал понять компаньонам, что их мнение интересует его постольку-поскольку. Он не запрещал им высказывать свою точку зрения, но поступал все равно по-своему. А им оставалось лишь ему подчиняться. Потому что в отличие от Обрубка с его безумными затеями, у них самих вообще не было идей, как им выпутаться из этой передряги.

Те Факельщики, что поднялись наверх и глазели на горящую подстанцию, пребывали в некоторой растерянности. С одной стороны, они видели самое грандиозное огненное шоу за время своего пребывания на Татакото. С другой стороны, восторгаться этим шоу в открытую не рискнул бы даже самый безмозглый «огнепоклонник». Что бы ни говорил Абу Зейдан об огне, без электричества в тюрьме стало очень некомфортно, а тем более ночью. К тому же на фоне охватившего Синих Одеял гнева радость Факельщиков выглядела бы неприкрытым глумлением над ними. Или даже вызовом. На который «огнепоклонники» и раньше не отважились бы без веской причины, а теперь, когда легионеры вооружились до зубов, провоцировать их на кровопролитие было и вовсе опасно. Тем более что крови сегодня и так пролилось столько, сколько ее не проливалось за всю историю этой тюрьмы.

Рошон прибыл на подстанцию почти одновременно со Штернхеймом. Отто, который осаждал Поднебесье снизу, тоже был крайне раздосадован случившимся. У Диких Гусей имелись приборы ночного видения, но на всех этого добра явно не хватило. Как, вероятно, и фонарей. И теперь наемники сидели во мраке коридоров, не видя перед собой ни зги. А где-то поблизости разгуливали недобитые монстры, которым темнота была нипочем. Напротив, в темноте они чувствовали себя значительно уютнее, если судить по их специфическим органам зрения. И эта опасность грозила в любой момент ударить Диким Гусям в тыл, причем не раз.

Рошон и Штернхейм сразу взялись о чем-то оживленно беседовать, то и дело указывая друг другу на трупы и на столпившихся неподалеку Факельщиков. Абу Зейдан на это никак не реагировал, продолжая стоять в окружении своих людей и угрюмо наблюдать за происходящим. Будь ему видна сделанная у ног мертвецов провокационная надпись на арабском, он бы уже не на шутку встревожился. Но он ее не видел, хотя, наверное, уже начал подозревать неладное.