Агустин Эдвардс, один из богатейших жителей Чили и владелец местной крупнейшей газеты «El Mecurio», не мог мириться с такой перспективой. Он отправился в американское посольство в Сантьяго, столице Чили, и задал послу Эдварду Корри прямой вопрос:

«США намереваются пустить в ход военных тайно или открыто?»

«Нет», – коротко отозвался Корри.

Такой ответ Эдвардса не устроил. Он решил, минуя посла, обратиться к более влиятельным чиновникам Вашингтона. Уж они-то, чувствовал Эдвардс, отнесутся к проблеме не без интереса.

Эдвардс был лично, профессионально и идеологически связан со многими ведущими американскими руководителями, владеющими собственностью в Чили. Благодаря им он получил доступ к высшим кругам администрации Никсона. Сам президент постоянно заявлял о твердом намерении защищать интересы американского бизнеса за рубежом, бороться с коммунизмом и подавлять попытки сопротивления гегемонии США в Западном полушарии. Эдвардс вылетел в Вашингтон, дабы сообщить президенту, что может сделать все это в Чили.

Девятого сентября, пока Эдвардс собирал вещи в Сантьяго, директора «International Telephone & Telegraph Corporation» собрались в Нью-Йорке на ежемесячное совещание. «ITT» была крупнейшим мировым конгломератом. Корпорация владела обширными земельными участками в Чили, и теперь ей грозила та же опасность, что и бизнес-империи Эдвардса. Ценный объект – чилийская телефонная система – стоял в самом начале списка на национализацию.

Во время этого заседания совета директоров Гарольд Дженин, главный исполнительный директор корпорации и известнейший предприниматель, отвел в сторону одного из членов совета и сделал дерзкое предложение.

«Дженин мне сказал, – свидетельствовал тот позже, – что готов вложить не меньше миллиона долларов ради создания оппозиции Альенде».

Тем членом совета оказался не кто иной, как Джон Маккоун, бывший глава ЦРУ. Маккоун присоединился к «ITT» менее чем через год после того, как оставил ЦРУ, однако все еще числился в штате агентства как консультант. Это уникальное положение сделало его идеальным звеном между корпорацией и высшими чиновниками США.

Маккоун сумел тут же встретиться с Киссинджером, советником президента по национальной безопасности, которому передал предложение Дженина. Киссинджер отказал, однако был впечатлен, насколько серьезно корпорация подходит к чилийской проблеме. Позже Маккоун также рассказал о предложении своему преемнику и бывшему заместителю в ЦРУ Ричарду Хелмсу.

Тайная операция в Чили не могла начаться без распоряжения президента. Эдвардс занялся этим вопросом. В качестве посредника он выбрал давнего друга и бизнес-партнера Дональда Кендалла, председателя совета директоров и главного исполнительного директора компании «Pepsi Cola». Эдвардс приехал в дом Кендалла в Коннектикуте и сообщил, что Чили вот-вот окажется в руках коммунистов.

«Pepsi Cola» связывала их всех. Кендалл нанял Никсона в качестве юрисконсульта в середине шестидесятых, когда тот пребывал в политической опале, а затем стал его крупнейшим спонсором во время предвыборной кампании. Эдвардс, занимавшийся многими предприятиями, в том числе был основным сбытчиком «Pepsi» в Чили. Все трое процветали там, где международный бизнес пересекался с геополитикой.

Четырнадцатого сентября Кендалл привел своего отца в Белый дом на встречу с президентом Никсоном. Во время паузы он отвел Никсона в сторону и рассказал о предложении Эдвардса по поводу Чили. Президент серьезно задумался. С того момента он, не колеблясь, вознамерился свергнуть Альенде.

«Рассказ заставил его действовать», – писал позже Киссинджер.

Выслушав Кендалла, Никсон отправил его к Киссинджеру и министру юстиции Джону Митчеллу. Кендалл убедил сановников выслушать Эдвардса. Встречу назначили на следующее утро. Их беседа за завтраком окажется самой чреватой последствиями в истории отношений США и Латинской Америки. Эдвардс обрисовал мрачную картину происходящего на своей родине и предсказал, что, если Альенде придет к власти, он национализирует чилийскую экономику, выдавит американские предприятия и направит страну по советско-кубинскому пути.

Киссинджер внимательно слушал, а когда встреча подошла к концу, по телефону попросил Хелмса побеседовать с Эдвардсом и выяснить способы, которыми возможно остановить Альенде. Тем же утром Киссинджер встретился с другим влиятельным человеком, жаждавшим защитить обширную собственность на территории Чили, со своим другом и покровителем Дэвидом Рокфеллером из банка «Чейз Манхэттен».

В три часа дня Киссинджер, Митчелл и Хелмс прибыли в Овальный кабинет, где получили приказ действовать. Совещание продолжалось всего полчаса. Никсон так ясно выразил свое желание, что большего им и не понадобилось. Согласно чилийским законам, конгресс должен был утвердить Альенде на посту президента в течение пятидесяти дней после выборов. Никсон хотел, чтобы этого не произошло.

Неизвестно, существует ли запись или стенограмма этого совещания. Однако некий присутствовавший там чиновник позже поведал «New York Times» о впечатлении, что Никсон «отчаянно жаждал» быстрого результата. Другой также свидетельствовал об «отчаянном» состоянии президента. Пока Никсон говорил, Хелмс делал пометки, которые стали образцовым документом в истории дипломатии и тайных операций:

– шанс один из десяти, но спасти Чили!

– стоимость операции не имеет значения;

– риск во внимание не принимать;

– посольству держаться в стороне;

– выделить 10 000 000 долларов, в случае необходимости – больше;

– высший приоритет, лучшие агенты;

– подготовить сценарий;

– подорвать экономику;

– 48 часов на разработку плана действий.

Чилийцы любят говорить, что их родина «не из этих тропических стран». Она входит в Южную Америку, однако ее история доказывает, что географическое положение не всегда влияет на судьбу. Чили перенесла меньше анархии, гражданских войн и репрессий, чем любая другая страна в этом полушарии. На протяжении ста тридцати девяти лет после принятия первой конституции демократический порядок нарушался лишь трижды. Две трети двадцатого века государство – с высоким уровнем грамотности, относительно большим средним классом и сильной общественностью – успешно развивалось. Демократический подход к жизни и политике глубоко укоренился в народном сознании.

Большинство стран, где американцы свергли власть, обладали существенными природными ресурсами. Чили – ведущий производитель меди, которая уже тысячелетиями является важнейшим товаром. Медь помогла человеку развиться, а на заре эры электричества стала еще ценнее благодаря отличной проводимости. Это главный материал для моторов, генераторов, динамо-машин, кабелей и шнуров, а также повседневных объектов, начиная с ламп и заканчивая дверными ручками и чайниками.

В начале двадцатого века американские предприниматели заинтересовались чилийской медью. В 1905 году компания «Braden Copper», которую позже поглотит корпорация «Kennecott Copper», начала добычу в Эль-Теньенте, уникальном месторождении медных руд в Андах, в ста милях на юго-восток от Сантьяго. Семь лет спустя предшественник горнодобывающей компании «Anaconda Copper» начал работать в карьере Чукикамата.