дивана и устраиваюсь поудобнее. Изгибы её тела соблазняют и уносят мою фантазию совсем не туда. В штанах становится тесно. Я, даже не прикасаясь к ней, возбуждаюсь. Слишком сладкая. И она решается. Переодевается, поглаживая себя по животику и бокам, крутится неуклюже рассматривая себя, но не даёт притронуться, бьёт по рукам и шипит, как дикая кошка.

— Мне идёт? — Спрашивает, ухмыляясь, и поворачивается спиной. Маленькая беззащитная и такая храбрая провокаторша.

— Очень, — выдыхаю хрипло и сглатываю сухость во рту.

— Ты сейчас на Марселя похож. Он так же смотрит на еду. Может, чай? — Предлагает она.

— Пора уже предложить себя и тогда я точно соглашусь, — невозможно не задеть.

— С ума сошёл? — Округляет глаза и сверкает синевой недовольства.

— Хорошо — хорошо. Всё, что скажешь, только посиди со мной, — раскрываю объятия и она усаживается ко мне на колени, обнимая в ответ.

Тепло разливается в груди и сворачивается пушистым зверьком у самого сердца. С Юлей хорошо даже молчать. И мне нравится то, каким я становлюсь рядом с ней. Спокойным, решительным и расслабленным. Таким, словно вернулся на лёд. Как бы ни волновался перед игрой, ступая на гладкую поверхность поля, я моментально сосредотачивался на игре. Сейчас её большие синие глаза — мой лёд, моя опора. Ей не надо просить, требовать и скандалить. Всего один взгляд и я, не сопротивляясь, сделаю всё, что она попросит.

Предупреждал меня Дрозд, что становлюсь мягким, но то спокойствие, которое она дарит того стоит. Странное ощущение. Как будто я там, где всегда хотел быть. Дом. Она дарит мне ощущение дома, которое я потерял. И как же странно чувствовать это рядом с одной женщиной. Помню, как однажды, в разговоре с другом говорил, что такого не может быть. А теперь растекаюсь под тонкими пальчиками и плавлюсь от нежности, что рождается внутри.

— А для меня тоже будет джерси? — Искреннее ожидание маленького чуда в её голосе подкупает.

— Если хочешь, — хоть звезду с неба! Почему-то не могу сказать «нет».

— Хочу, — кивает она и с трепетом гладит белую ткань. Залипаю на её ладонях. Тонких, красивых, кажущихся мне совершенством.

— Мне нужно на следующей неделе уехать, — пересиливая себя говорю.

— Куда? — Загораются недоумением её глаза.

— У команды несколько выездных игр, — коротко поясняю.

— То есть ты поедешь, а я, — она замолкает на середине фразы. Глаза тускнеют от какой-то невысказанной печали.

— Это работа. Всего лишь работа, — прижимаю Юлю к себе и целую в макушку.

— Но как же, — пытается отстраниться, но я не даю.

— Марса оставлю с отцом, — понимаю, что она не сможет с ним остаться, пёс наводит у неё свои беспорядки.

— У него же нога, — возмущается мне в грудь, и теплота её дыхания запускает мурашки по всему телу. Приятно.

— А у тебя тоже работа. Ничего, справятся. Всего несколько дней и я приеду, — уверяю её.

— А потом ещё несколько дней и ещё несколько, — припоминает мне то, как я задержался в Москве. Возится, пытаясь освободиться от моих рук, но я не отпускаю. Не понимаю, почему она так реагирует. — И несколько игр — это сколько и как часто?

— Что такое? Повторяю, это всего лишь работа, — мне приходится её выпустить из объятий.

— Работа, — глухо повторяет. — Ты знаешь, Дима так же оправдывался, а потом…

— Я не он, — в ответ Юля только горько вздыхает и прячет взгляд.

— Я пообещала себе, что больше никого не буду ждать ни из командировок, ни с работы. Это всё приводит только к боли, — сладкая девочка всхлипывает и мне почему-то становится стыдно. Стыдно, что думаю только о себе. Мне понравилось возвращаться домой, зная, что она ждёт, но я не задумывался, а каково было ей. В прошлый раз, оставив Юле Марселя, я тем самым дал понять, что доверяю ей. И не было у неё времени на то, чтобы выдумывать всякую ерунду. Марс отличный массовик-затейник. Устроит адовые приключения на ровном месте лучше любой женщины, которая может из ничего сделать скандал, салат и шляпку.

— Возьмём Милану и поедем все вместе? — Заставляю её смотреть на меня.

— Но у меня заказы… Не могу всё бросить. Не сейчас, — сразу находит сотню отговорок. «Не сейчас», — проносится эхом в моей голове.

— Когда? — Возможно, требую от неё слишком многого, но хочется определённости и понимания, что возвращаться мне будет куда. К кому, если быть точным.

— А летом у тебя сборы, — тихо шепчет, снова пряча взгляд.

— Да, — откуда только узнала? А! Ну, да. Таня с Алей. Вот же болтушки!

— И ты снова уедешь, — с горьким вздохом произносит Юля.

— Давай решать проблемы по мере их поступления, — обнимаю свою расстроенную Зайчишку-трусишку. Почему она постоянно торопится с выводами? Это работа. Всего лишь работа. — Всего несколько дней. Что они решают?

— Многое, — произносит на выдохе. Ясно. Испортил ей настроение своим отъездом, но она же всё равно бы узнала.

— Ты снова торопишься, — глажу её по спине, пытаясь успокоить.

— Хорошо, я тороплюсь, а ты нет? — Улыбаюсь Юле в ответ. Меня упрекает, а в себе торопливости не замечает.

— Нет. Я не могу оставить мальчишек, ты своих заказчиков, и мы обязательно придумаем что-то вместе, — обещаю ей.

— Точно? — Недоверчиво переспрашивает.

— Конечно, — говорю, как можно спокойнее и обнимаю свою недоверчивую женщину. Хочу забрать Юлю к себе, зацеловать всю и уснуть вместе, но нельзя.

Глава 50

Дни рядом с девочками пролетают слишком быстро. Милана таскается с Марселем, словно с невиданным сокровищем, гладит, обнимает, защищает и требует для него новых игрушек и вкусняшек. Пёс же нагло пользуется своими привилегиями и ластится к ней ещё больше. Малышка, подкармливая Марса с рук, рассказывает, как в саду её обижает Кирилл и просит съесть вредного мальчишку, на что пёс категорически чихает и мотает головой, показывая, что всеми лапами за то, чтобы конфликт разрешился как-нибудь без него. Забавно за ними наблюдать.

Ещё забавнее видеть, как братья Вороновы взяли мелкую под своё крыло. Бывает, они тоже гуляют с нами. Надин первые секунд тридцать делает вид, что она взрослая самодостаточная собака, но стоит только Милане раскрыть объятья и позвать её к себе, как красотка тут же меняет свои взгляды, растекается от удовольствия под маленькими ладошками и преданно заглядывает в детские глаза. И правда, девчонка покоряет своей искренностью. Она так наивно верит в чудеса, что хочется устраивать их постоянно. Парни даже научились показывать небольшие фокусы, чтобы радовать её ещё чаще.

А я краду свою Зайчишку и бессовестно не отпускаю от себя до обеда, не давая