В это время Ручкин и Круглов ужинали, сидя друг напротив друга. По этому случаю Макс даже отвязал хозяина дома от стула. Впрочем, условное освобождение аппетита политику не прибавило. Он убедился, что гость сильнее его. Круглов налегал на вино, закусывая лишь кусочками сыра. Ручкин ужинал в садовых перчатках, найденных на кухне.

— Алекс, ты же сказал, что никого не ждешь, — напрягся Ручкин, услышав мелодию домофона.

— Не жду, — затряс головой Алекс.

— Политикам нельзя верить. Пойдем взглянем, кого нелегкая принесла. — Ручкин встал из-за стола и подтолкнул Алекса в коридор к домофону. На мониторе было видно, что перед калиткой стоит женщина. — Кто это?

— Следователь Петелина. Ведет дело об убийстве Ксюши.

— Та самая Петелина? — заинтересовался Ручкин.

Он вспомнил, как прикрывались именем следователя при ограблении банка. И что Петли на полном серьезе опасался Орлик. Не идет ли она по его следу?

На соседний с домофоном монитор выводились изображения с камер наблюдения, установленных по углам забора. Ручкин пощелкал переключателем, меняя картинки.

— Она одна. Спроси, что ей надо? — Ручкин нажал кнопку связи.

— Елена Павловна…

— Александр Владимирович, вы извините, что так поздно, но у меня появилась важная информация. Я хотела бы еще раз поговорить про тот день, когда вы потеряли Ксению Савину. Конечно, это можно сделать завтра утром под протокол в Следственном комитете, но раз я здесь, зачем терять время?

Ручкин выключил связь:

— Вот раскудахталась. И что мне с вами делать? На утро у нас другие планы.

— Достала! Убийца пойман, а она роет и роет, — вскипел Круглов.

— Слушай, Алекс, а может, ты ее грохнешь? А потом сам застрелишься. Будет вполне логично. — Ручкин подмигнул Круглову. — Сдрейфил? Ладно, впусти ее. Про меня ни слова. Поговоришь в гостиной, а я послушаю. Если что не так… Обоих!

Ручкин пригрозил револьвером.

Круглов пригласил Петелину в гостиную. Как себя вести, он не знал. Алекс был скован, а его лицо то и дело кривилось, будто вместо дорогого вина он выпил лимонную кислоту. Садиться в кресло Петелина не пожелала. Алексу пришлось встать к дальнему окну, чтобы следователь не заметила затаившегося в столовой Ручкина.

— Мы выяснили, интересную подробность, — начала следователь. — На вечеринке у телеведущего Воробьева кто-то заказал вертолет для прогулки.

— Ну и что?

— Вы ничего не сказали о вертолете.

— Я должен помнить о каком-то вертолете, когда у меня невесту убили?

— Дело в том, что никто из гостей тоже вертолет не упомянул.

— Значит, его и не было.

— Так был вертолет или нет? — настаивала Петелина.

— Не знаю! Там была пьянка, шум, гам. Все разбрелись. Кто-то остался в шатре, кто-то в доме, кто-то пошел на берег водохранилища.

— Получается, если захотеть, то вертолетом можно было воспользоваться тайно? Сел в сторонке, улетел, а потом вернулся. Никто и не заметил.

— Вы пришли ко мне ночью ради паршивого вертолета?

— Есть еще одно странное обстоятельство.

— Самолет? Ракета? Хотите сказать, что я тайный космонавт?

— В день гибели Ксении Савиной из вашего дома исчезли ценные вещи, а вы об этом не заявили. — Петелина подошла к стене и указала на светлое прямоугольное пятно под торчащим шурупом. — Здесь что-то висело, не так ли?

— Мне наплевать, что еще украл убийца. Деньги для меня ничто по сравнению с жизнью Ксении.

— Может быть, эта икона? Зачем вы ее испортили? — Петелина подняла со столика икону, отделенную от ценного оклада, примерила доску к пятну. — Подходит.

— Я вправе в своем доме вешать что хочу и куда хочу.

— После смерти Савиной вы заходили в ломбард в Звенигороде.

— В ломбард? — Алекс изобразил изумление.

— Вас опознала товаровед.

— Ах, да! Я нашел квитанцию из ломбарда.

— Где нашли?

— Там, наверху, в вещах Ксюши. Я решил узнать про вещи, но мне ничего не вернули. Впрочем, это пустяки.

— А как же эта икона? В списке принятых в ломбард ценностей числится икона с изображением Богоматери как раз такого размера. Если товаровед опознает ее, как вы объясните возвращение иконы к вам? И почему вы отодрали оклад?

— Зачем вы копаетесь во всякой ерунде! Вы не понимаете, что причиняете мне страдание? Я известный политик, и буду жаловаться! Буду требовать вашего отстранения, потому что вы лезете в мою личную жизнь!

— Я обязана это делать. Жестоко убита ваша невеста. В вашем доме, черт подери! А вы, Круглов, скрываете от следствия ценную информацию.

— Вот до чего дошло. Вы меня обвиняете? Тогда мне придется обратиться к адвокату.

Петелина сделала несколько шагов по гостиной. Через приоткрытую дверь в столовую она заметила, что ужин накрыт на две персоны.

— Круглов, вы в доме не один? — спросила она и тут же пожалела о высказанном подозрении.

После ее вопроса Круглов напрягся и бросил нервный взгляд за ее спину. У Петелиной пискнул телефон. Она взглянула на дисплей. Пришла фотография от Дениса. Он сфотографировал черную «ауди» около местного магазина. И подписал: «Не глючит». Елена Павловна увеличила изображение, чтобы разглядеть регистрационный знак.

Так и есть, машина Орлика! Интуиция ее не подвела. Ручкин где-то рядом. Он в доме.

— Пожалуй, мы продолжим разговор завтра, — пробормотала Петелина, пятясь к выходу.

Дверь в кухню неожиданно распахнулась. Елена вздрогнула и натолкнулась на невозмутимый взгляд человека с револьвером.

— Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — вкрадчиво произнес он.

В гостиной часы пробили дважды, словно фиксируя время перемен.

— Кто вы? — спросила Петелина. Она узнала Максима Ручкина, но не захотела демонстрировать свою осведомленность.

— Телефон. Положи телефон на стол. — Ручкин показал взглядом на обеденный стол, продолжая держать Петелину под прицелом.

— Я майор юстиции, старший следователь.

— Телефон на стол! — угрожающе повторил Ручкин.

Петелина прошла мимо вооруженного преступника и положила телефон рядом с бутылкой вина. Попутно она успела нажать пуговицу-микрофон на рукаве.

— Ладони на стол. Шире! — скомандовал Ручкин.

Петелина подчинилась, понимая, что ее обыщут. Так и произошло. Пальцы Ручкина профессионально ощупали ее от подмышек до щиколоток, оставив после себя ощущение холода. Будто прикасаясь к ней, он разрезал одежду, и туда проникал ветер.