– А кто конкретно – помните?

– Бронислав был, знаете такого? И еще один парень, молодой такой, с бородкой светлой… как же его зовут-то… Семак, Сашка Семак, точно. Он через дом от меня живет, здороваемся.

– А адресок помните? – решил уточнить я, вытаскивая свой уже незаменимый блокнот.

Помнила. Сначала свой адрес вслух сказала, потом к номеру дома четыре прибавила, получив требуемый адрес. Ничего, сработало удостоверение – как на допросе все выкладывает. И даже сказала, что этот самый Сашка Семак живет в доме с еще одним парнем, вроде как пополам квартплату делят.

– А кто-то еще видел, как Николай жену… того? – наклонился к стойке уже Федька.

– А что там видеть? – удивилась вопросу собеседница. – У него глаза как уголь были, это все видели. Там и соседи прибежали, и милиция приехала… а у вас к ней что за дело?

– Да теперь-то что, – отмахнулся я. – Уже никакого. Кстати, а где Червонцева найти можно, не подскажете?

– «Зорьку» знаете? Трактир? – спросила она.

– Возле базара?

– Он самый. Вот напротив него, прямо дверь в дверь, домишко красный кирпичный в один этаж. Вот там Матвей и сидит.

– Гостиница эта тоже ведь его, так? – уточнил я на всякий случай.

– Его, верно, он владелец.

Повернувшись, я пошел к выходу. Федька чуть придержал меня за рукав:

– Пожрать же собирались!

Ничего не ответив, я вытащил его за дверь и уже там сказал:

– В «Зорьке» пожрем чего-нибудь, и оттуда посмотрим, если получится.

– Тут кормят вкусней, – вздохнул Федька, но настаивать не стал.

– Кормят, кормят… Ты вообще хоть чуть-чуть веришь в историю с призраком?

Федька задумался, затем ответил:

– Как сделали – не понимаю, но в то, что там без Пашиного участия обошлось, – уже не верю ни хрена.

– Как-то сделали. В общем, ты руку к пистолю держи поближе на всякий случай. Тем более что, насколько я понял, ментовка здесь сплошь своя, а городом, считай, Червонец правит.

– Примерно так и выходит, – кивнул Федька.

Снег скрипел под сапогами, усиливающийся мороз начал покусывать щеки. Все, зима самая настоящая. Сейчас бы и вправду куда-нибудь закатиться на природу, да с банькой, вон, к приятелю Федьки, о котором он по дороге рассказал. Но уже не получится: взбаламутили мы все болото, теперь нам только на опережение действовать. А противник начал активно хвосты подчищать. Если так и дальше пойдет, а мы ничего предпринять не сможем, они половину населения здесь изведут. И изведут ведь, скоты, ни перед чем не остановятся, это уже и так ясно.

Сунул руку за отворот тулупа, нащупал рукоятку короткого нагана. Нормально, быстро схватить смогу, случись чего. А основная кобура пока так, для отвлечения внимания будет.

– Федь, ты второй пистоль взял?

– Ага, «зауэр» прихватил, а что?

– Да так, готовность проверяю.

– Думаешь, что куда-то влезем? – спросил он без особого беспокойства в голосе.

– Надеюсь, что нет. Кстати, как думаешь, про нас уже знают?

– Червонец, в смысле? – уточнил Федька.

– Ну хотя бы. Или Паша.

– Не, не думаю. – Он хлопнул сложенными перчатками по ладони. – КПП здесь комендачами укомплектовано, а что комендачи, что разведбат – к Червонцу не очень.

– Можно договориться давно было с КПП.

– Не, ни хрена, – усмехнулся он. – У них постоянная ротация личного состава здесь, чтобы не договаривались. Да и что, они после каждого прохожего звонить будут? Если на Пашу не наткнемся, думаю, никто и не заметит.

– Тетка из гостиницы стукнуть может, что интересовались, – возразил я, но сам же себе и ответил: – Только она сто пудов подумала, что мы к нему и пошли. Так что стукать не обязательно.

Пошли через базарчик напрямую, поглядывая, что на прилавках разложено. Бросилось в глаза изобилие всякого варенья, все больше из лесной ягоды. Сначала подумал, что на обратном пути надо будет прикупить, но потом не выдержал – остановился возле немолодой тетки в огромном тулупе и купил пару литровых банок малинового: и так люблю, и опять же за лекарство сойдет, случись простудиться. Тетка обрадовалась и сразу засобиралась домой, попутно жалуясь на холод и топая огромными валенками, чтобы ноги согреть.

Я положил банки в брезентовую сумку, что на боку висела, и между ними впихнул свой блокнот, чтобы не брякали. Федька хмыкнул, но комментировать не стал.

В отличие от домов вокруг площади, деревянное здание трактира «Зорька» было выстроено уже попаданцами – добротно, из массивных бревен, к сожалению, покрашенных все той же отвратительной бурой краской, которой в этих краях покрыта чуть не половина поверхностей. Обстучали снег на крыльце, зашли, толкнув увесистую дверь, обитую чем-то изнутри для тепла, выпустив на улицу облако пара.

В зале было пустовато: рабочий день на лесопилке и у лесорубов пока еще не закончился, а они составляли основную массу посетителей. Столика три всего были заняты – за двумя ели, а за одним уже пили, причем всерьез, судя по мутным глазам троих мужиков и заплетающейся речи.

Расстегивая тулупы на ходу, мы дошли до столика у окна, причем я с удовлетворением отметил, что крыльцо краснокирпичного дома напротив просматривается отсюда как нельзя лучше. Подходить к нам никто не спешил, так что пришлось самим идти к стойке, за которой стоял толстый мужик с красной мордой и рыжей бородищей. Меню, написанное от руки на сером куске картона, нашлось там же. Заказали пельмени и чайник чаю. Буфетчик кивнул, сказал: «Принесу».

– Пельмени хоть хорошие? – спросил я у Федьки.

– Раньше хорошие были, насколько я помню. Тут только их заказывать и стоит. Может, по песярику с холоду, а? Чего нам с него сделается? Дважды.

– По чуть-чуть? – переспросил я. Оно бы не надо, с одной стороны, но с другой… замерзли за поездку, сейчас бы и вправду чего-то такого… – Давай зальем по соточке – и больше ни-ни.

Водку хозяин налил сразу, в маленький графин. Бутылка была с мороза, так что потребительские качества напитка с наступлением зимы улучшились. Еще нам выдали два соленых огурца, больших, пахнущих чесноком, крупновато нарезанных на блюдца, – незамысловато, но идеологически правильно.

Вернулись за стол, поглядели в окно. У подъезда краснокирпичного дома никакого шевеления. Стоят три машины, санитарный додж, явно перестроенный в обычный транспорт, «кюбель» вроде моего, но перекрашенный в белый цвет, и большой полноприводный «штайр», явно хозяйский: за лимузин работает. Не, нормально Червонец здесь устроился. Нормально. По принципу первого в галльской деревне.

– Гля, «штайр» – как тот, что в Порфирьевске, – сказал я. – Пригнал бы и ездил, фиг ли ты?

– Ну блин… ты тот пока даже мыслями не трожь, – засмеялся Федька. – Он мне на будущее. Давай? – Он плеснул в стопари граммов по тридцать, явно решив растянуть удовольствие.