– “Кембриджский”, – говорит Фрэнк. – Стелла?

– Нет, спасибо. Я этого не вынесу.

– Ну, если передумаешь, то знаешь, где нас искать! – Луиза чуть ли не прыгает по комнате, от счастья у нее так помутился разум, что она даже не замечает моей злости.

Фрэнк идет в коридор надевать пиджак, а она вдруг кидается ко мне, показывая два больших пальца.

– Что, Луиза? Все отлично?

– Да! – шепчет она. – Ты говорила, что второго свидания не будет, но вот, смотри-ка.

– Я за тебя очень рада.

– А я-то как рада, Стелла. Вчера была такая ночь, такая ночь... необыкновенная.Он...

– Лу, только давай без подробностей.

– Но он такой замечательный. Такой...

– Лучше Томаса Паровозика?

– Да, – улыбается она. – Пожалуй.

– Наверное, у него больше опыта, – киваю я. – Хотя как знать?

– Пошли, – говорит Фрэнк. – Пока, Стелла. Ты тут одна справишься?

– Уж как-нибудь, Фрэнк, я не больна. Просто мне немного не по себе. Это пройдет.

– Да, пройдет, – соглашается Фрэнк. – До вечера.

Я отправляюсь обратно в постель и встаю только часов в пять. Мне намного лучше. Я зацеловала Хани, искупала ее, долго играла с ней “в дома”, потом прочитала длинную сказку про синего кенгуру и в восемь часов уложила спать. Деточка моя любимая.

– Фуэнки? – спрашивает она перед сном. Я пообещала, что он придет к ней попозже и поцелует ее.

“Фуэнки” пришел примерно через час после этого. Один. Я, по своему обыкновению, ем – передо мной одинокая тарелка с макаронами, и, когда Фрэнк входит в кухню, я как раз втягиваю длинную макаронину, испачкав соусом весь подбородок.

– Выпить хочешь? – спрашивает Фрэнк. Сам он выглядит не очень трезвым. – Опохмелись. Поможет. Мне помогает. На, вытрись, – он протягивает мне рулон бумажных полотенец.

От одной мысли о спиртном меня тошнит, но в его словах есть разумное зерно. Можно ведь напиться до беспамятства, как брошенная домохозяйка, и забыться одиноким, тяжелым сном. Я вытираю подбородок.

– Пожалуй. Налей мне стаканчик красного. Ты где был?

– В пабе.

– Со своей девушкой?

Фрэнк даже не улыбается. Под кожей перекатываются желваки.

– Называй как хочешь, – отвечает он.

– Со своей любимой девушкой, – грустно констатирую я; правда, фраза звучит несколько иронично.

Фрэнк вздыхает, снова двигает челюстью. Взгляд мрачный.

– Пожалуйста, не смотри на меня так. Такое чувство, что ты меня сейчас побьешь.

“Наверное, именно этого тебе и хочется”, – думаю я про себя.

– Вот твое вино.

– Выпью в гостиной, на диване. Пойдем, Фрэнки, как говорит тебе Луиза.

– Иду, – отвечает он, неискренне улыбаясь. Я забираюсь на диван, закутываюсь в плед и поудобнее устраиваюсь на подушках. Диван просторный, мы с Фрэнком не касаемся друг друга – между нами еще полметра. Он ставит большой стакан с виски на подлокотник и тянется за пультом от телевизора.

– Ну и где Луиза? – повторяю я как заезженная пластинка. Ничего не могу с собой поделать.

– Дома с Александром. Ты что хочешь смотреть? Кино?

– Что-нибудь успокаивающее. А почему ты не с ней?

– Потому что я с тобой. Стелла, может, ты уже закроешь эту тему?

– Не получается, – говорю я в надежде, что он оценит мою честность. Хотя, судя по грозному выражению лица, это вряд ли. Он почти страшен на вид. Я отпиваю вина, а он делает большой глоток виски и сердито переключает каналы. – Фрэнк, для меня это важно. Я должна строить планы на будущее.

– Почему?

– Просто должна. Мне нужно морально подготовиться. Она теперь все время тут будет?

Фрэнк трет лицо руками.

– Я не знаю. Откуда мне, на хрен, знать? Черт, – говорит он. – Посмотри на это.

– Что? – Я перевожу взгляд на экран: мы включили мультипликационный канал. – Это же просто мультик.

– Ты название не видела. Отгадай, как этот мультик называется?

– Не знаю, сдаюсь.

– “Глубокое ущелье”. Пойдет?

– Мощно, Фрэнк, – хвалю я, и Фрэнк смеется. – Отлично. Не первое место, но все же. Главный приз, на мой взгляд, по-прежнему остается за “Незаконным проникновением”.

– А мне кажется, что “Черный ход” круче.

– Кстати, о...

– Нет, не будем об этом, – прерывает меня Фрэнк.

– О...

– Я же сказал – не будем об этом.

– Фрэнк, я ведь не прошу рассказать мне все в деталях. Просто хотелось бы знать, у тебя серьезные намерения?

– Ты теперь не только сводня, но еще и отец невесты? – Он снова делает большой глоток виски.

– В каком смысле – невесты? Ты что, собираешься на ней жениться? – Уменя такое ощущение, словно ногой под дых пнули.

– Стелла, это шутка.

– А ты останешься тут жить? – Я так рада слышать, что он на ней не женится, что даже допиваю вино и вытягиваюсь на диване. – Можно, я на тебя ноги положу?

– Жить? Да, останусь. Если ты не попросишь меня уехать, – говорит Фрэнк, уж совсем как в мелодраме.

– Слушай, я предложила тебе заняться сексом. Ты отказался. Ладно. Странно, конечно, но ты имеешь полное право. И будь уверен, я не проведу остаток своих дней в трауре по несостоявшемуся сексу. – Не хватало еще, чтобы Фрэнк меня жалел. – Так что живи и не бойся, я постараюсь держать себя в руках.

– Я знаю.

– И я не собиралась делать тебе предложение.

– Я знаю.

– И заводить от тебя рыжих детей.

– Я так и думал.

– Мне просто стало интересно: а что, если нам с тобой переспать?

– Ладно, – говорит Фрэнк, – хватит. Я понял.

Минут пять мы сидим молча. Мне кажется или воздух стал тяжелее?

– А почему ты на самом деле хотела переспать со мной? – спрашивает Фрэнк.

– Ты о чем?

– Почему ты хотела, чтобы я тебя трахнул? – Вот, опять у него этот северный акцент.

– А что? – беззаботно говорю я. – Ты уже всех осчастливил, а я что – рыжая?

Фрэнк недовольно качает головой:

– Ты разве не понимаешь, что это все испортит?

– Нет, – все тем же беззаботным тоном отвечаю я. – По-моему, я уже сказала, что не собираюсь за тебя замуж.