Фрэнк улыбается. Зачем он так улыбается, глядя на меня? Не нравится мне это.

– То есть ты принесла в жертву мою репутацию, – говорит он, все еще улыбаясь.

– Да, запятнала твое честное имя. Прости. Я не знала, что мне делать. И потом, это ведь не совсем клевета.

Он пожимает плечами.

– И что она сказала? Луиза.

– Ты ей очень нравишься. Она думает, что ты – ее парень.

– Да? С чего бы это?

– Наверное, с того, что ты с ней переспал, тупица.

– Я только следовал приказам, – говорит он.

– Чьим приказам?

– Твоим, дорогая.

– Ятебе не приказывала спать с ней.

– Странно, мне показалось – наоборот. Ты сама нас свела. Нестыковочка вышла, Стелла.

– В общем, она теперь думает, что вы – пара. Думает, что у вас все серьезно.

По лицу Фрэнка видно, что ему это совершенно не интересно. Это, конечно, ужасно, но я очень рада.

– Фрэнк, хотя бы сделай вид, что тебе не все равно. Черт возьми. Ты же с ней спал.

– Спать, – говорит Хани.

– Мне не все равно. Мне важно, чтобы вы остались подругами. Надеюсь, это так?

– Не знаю, Фрэнк. Не думаю, что она запрыгает от счастья и побежит открывать шампанское, когда узнает, что между нами произошло. И узнает она это от меня – мне придется сказать рано или поздно. Скорее всего, рано. Чувствую себя такой сволочью.

– Давай не будем сейчас об этом, – говорит Фрэнк. – И перестань морщиться. Она уже большая девочка, переживет.

– Луиза воображает, что вы уже помолвлены, почти.

– Очень глупо с ее стороны. Я старался произвести обратное впечатление. Я всегда стараюсь.

Я громко вздыхаю.

– Ладно. Есть хочешь? Я готовить не в состоянии и собиралась что-нибудь заказать на дом. Или ты вечером собирался куда-то?

– Куда?

– Куда-нибудь. В люди. В мир. На улицу.

– Нет, – говорит он. – Я никуда не собирался.

Мы смотрим, как мышка Мейзи купается в бассейне – на ней полосатый купальный костюм с дырочкой для хвоста.

– Хочешь, чтобы я куда-нибудь сходил? – спрашивает Фрэнк.

– Если ты сам хочешь.

– А ты хочешь?

– Мне все равно. Не смотри на меня, хочешь пойти куда-нибудь – иди.

– Понятно. Ладно.

– Насчет вчерашнего...

– И позавчерашнего. – И зачем он на меня так смотрит, смущает.

– Я... мы... ты не обязан... ты свободный человек, Фрэнк.

– Когда Хани пойдет спать? – спрашивает он.

– Уже скоро.

– Мне ее уложить?

– Нет, пусть мультик досмотрит.

– Хорошо. Так о чем ты говорила?

– Ох, черт. Я просто пыталась сказать помягче, Фрэнк. Что я ничего не жду, что ты не обязан становиться моим партнером. Все было замечательно, но я не хочу, чтобы из-за этого у нас испортились отношения. Поэтому, если у тебя есть планы на вечер, – иди. Со всеми вытекающими последствиями.

– Ты хочешь, чтобы я опять приводил домой женщин?

– Если ты сам этого хочешь. – Нет, нет, нет.

– Что, на тройничок? – смеется он. – Ну ты даешь.

– Нет, не на тройничок. Исключительно для твоего личного употребления. – В моем голосе зазвенели металлические нотки. Я не специально, но обычным голосом я врать не могу.

– Для твоего, – говорит Хани.

– Но... – Фрэнк уже не смеется. У него бледное и непроницаемое лицо.

– Вот что я хотела сказать. Пойдем, Хани, спать пора.

– Стелла!

– Подожди, – отвечаю ему с лестницы.

“Сейчас, – думаю я, укладывая Хани в постель. – Сейчас”. Сегодня я спрошу о его дочери и ее матери, и почему его любвеобильность не распространяется на них. Сейчас.

Но, когда спускаюсь вниз, его уже нет.

Двадцать минут спустя – звонок в дверь. Наверное, ключи забыл.

– Слава богу, – говорю я, открывая дверь.

– Здравствуйте. – На пороге Мэри. – Милочка, я опоздала?

– Здравствуйте, Мэри. Э, нет. Нет, вы не опоздали. Вообще-то... – А что она тут делает?

Мэри быстро проходит мимо меня и снимает пальто.

– Холод на улице собачий. А моя крошка Хани еще не спит?

– Спит уже.

– Как, вы все еще не одеты? – вопрошает Мэри. – Уже без четверти девять – вам пора собираться. Я принесла с собой все необходимое, если снова придется на ночь остаться.

– Мэри, мне кажется, вы ошиблись... На сегодня мы няню не вызывали.

– Меня Фрэнсис попросил. Позвонил сегодня днем, около пяти. Он собирался пригласить вас на ужин в какой-то французский ресторан. Говорил, вы будете что-то отмечать. Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но вы...

– Нет, – отвечаю я в растерянности. – Нет, мы не встречаемся.

О, только не это. Фрэнк собирался пригласить меня отпраздновать его выставку в Америке, а я фактически изгадила ему весь вечер. Боже мой. Я тяжело сглатываю. На глаза наворачиваются слезы.

– Просто его мать так часто о нем спрашивает, и я хочу порадовать ее. Вы с Фрэнсисом так хорошо ладите...

– Да, – бормочу я. – Хорошо ладим.

– Он ведь уже взрослый мужчина, ему тридцать пять, и его мать беспокоит, что он до сих пор не завел семью. Боится, что в этой суете так и не найдет для себя времени. Мне не очень нравятся его коровы, а вам? Вот дельфины – намного симпатичнее коров.

– Мэри, его здесь нет. – Я в смятении, не могу собраться с мыслями. – Простите, но мне кажется, вам лучше пойти домой.

– Ах, он появится. Мужчины всегда опаздывают, – снисходительно говорит она и направляется на кухню. – Не хотите ли чашечку чая, миссис Мидхерст?

– Нет, спасибо. Знаете, я уверена, что он не придет. Я вызову вам такси.

– Не глупите. Я тут устроюсь, а вы пока примите ванну. Идите же.

– Я... Хм, хорошо. – Мэри может быть очень убедительной.

Я послушно залезаю в ванну, но тут же выпрыгиваю из нее как ошпаренная, расплескивая воду и едва не вывернув ноги. Как она там говорила о матери Фрэнка – будто та боится, что ее сын не успеет создать семью? Что все это значит?

– Мэри, – кричу я, сбегая по лестнице в одном кимоно.