Теперь, если Джедай считал, что ночью может пойти дождь, то, уже не спрашивая ее, строил шалаш. Лесли не возражала — лишь про себя ухмылялась: интересно, что он будет делать, когда они двинутся на юг и вокруг не останется ничего, кроме камней, солянок да перекати-поля?

То, что он так упорно чурался спать с ней под одним тентом, было непонятно и, если честно, даже немного ее задевало. Она ведь не какая-то там грязнуля: при любой возможности и сама моется, и одежду стирает!

Перед выходом в поселок Лесли набила рюкзак сушеными змеиными шкурками, положила кое-что и на продажу, самое нужное и недорогое. Она была уверена, что почти все принесет обратно в целости и сохранности, но не взять с собой товар значило показать посельчанам, что она считает их слишком бедными, чтобы что-либо покупать у нее. Конечно, так оно и было, но зачем же людей обижать!

Все остальное, как обычно, спрятала в заросшей кустами лощине милях в двух от поселка, там же остались и собаки; как Ала ни заглядывала в глаза, Лесли решила ее на этот раз с собой в поселок не брать.

— У тебя что, нога болит? — поинтересовался Джедай, когда они отошли от лощины на полмили.

— Нет. С чего ты взял?

— Тогда чего ты так медленно идешь?

— Да нет… так… — Лесли прибавила шагу.

Ею владело двоякое чувство: с одной стороны, хотелось побыстрее добраться до поселка, с другой… она знала, что в тот день сделала все, что могла, но если выяснится, что Джимми все-таки умер, то встретиться сегодня с Лидией будет ох как неприятно.

Чтобы отвлечься от этой свербящей мысли, она покосилась на Джедая — сейчас они пройдут рощицу, и… только бы не пропустить момент, когда он впервые увидит поселок!

Открывшееся перед глазами зрелище и впрямь заставило его притормозить и, не веря собственным глазам, потрясти головой.

— Эт чего там такое?!

Издалека ограда поселка — переплетение столбов, проволоки и автомобильных крыльев и крыш с сохранившейся кое-где краской — смахивала на ползущую по земле гигантскую пеструю гусеницу.

— Это у них такой забор, — довольная произведенным впечатлением, объяснила Лесли. — Правда, здорово сделали?

— Класс! — восхищенно покачал он головой.

— Сейчас подойдем поближе — еще лучше увидишь.

На этот раз насест над распахнутыми воротами не был пуст. Сидевшая на нем человеческая фигурка с такого расстояния смахивала на мошку. Вот она вскочила — и в следующий миг насест опустел.

Ну, хоть за безопасностью своей следить наконец начали…

До ворот оставалось ярдов сто, когда раздался стук копыт и навстречу им выскочил всадник — размахивающий шляпой и во всю мочь вопящий: «Эге-гей!» — парнишка на мохноногом буром коньке. У Лесли внутри что-то дрогнуло; в следующий миг она сглотнула от облегчения — это был малыш Джимми!

Живой и здоровый, загорелый, подросший за эти полгода — тогда, весной, он показался ей совсем крохой, а теперь стало ясно, что ему уже лет двенадцать.

Успев по пути еще раз проорать: «Эге-гей!» — мальчишка галопом подлетел к ним и остановился, картинно откинувшись в седле и натянув поводья.

— Мисс… мисс Аптекарь, здравствуйте! — улыбаясь до ушей, затараторил он и соскочил с седла. — Меня вам навстречу послали — дядя Мартин сказал. Чтобы я ваши вещи подвез, а то тяжелые. А хотите — можете и сами на Чубчика сесть, он сильный! И вы рюкзак снимайте, сэр, — обернулся он к Джедаю, — и… ой, тоже здравствуйте!

Ответить не получалось: горло перехватило и почему-то захотелось плакать. Когда Джимми шагнул к ней, чтобы помочь снять вещмешок, Лесли невольно обняла его и притиснула к себе. Продлилось это объятие лишь секунду — мальчишка протестующе заелозил, и она отпустила.

— Привет! — хоть и хрипло, удалось наконец ответить. Стряхнув с плеч вещмешок, Лесли обернулась к Джедаю — тот смотрел на нее удивленно. — Снимай рюкзак, сцепи с моим и перекинь через седло, — она улыбнулась Джимми: — А сама я уж пешком дойду, сколько тут осталось!

— Тогда и я с вами пешком пойду, — мальчишка подхватил конька за уздечку. — Вы торговать будете, да? Мама сказала вас прямо к нам вести — у нас кухня удобная, большая. А хотите, можно и в комнате…

Дядю Мартина она заметила издали — опираясь на костыль, он прыгал по улице к дому Лидии. Увидев Лесли, остановился, махнул рукой, она махнула в ответ.

Так он и стоял и ждал, пока они втроем — если считать коня, то вчетвером — шли к нему.

— Привет, — подойдя, сказала Лесли. — Знакомьтесь — это дядя Мартин, а это… Джед.

— Здравствуйте… сэр, — протянул тот руку — старик пожал ее; метнул короткий взгляд на его бицепс, на Лесли — она чуть заметно кивнула — и снова на Джедая.

— Здравствуй, сынок. «Semper fi»?[22]

— Что?

— В морской пехоте, спрашиваю, был? — переспросил дядя Мартин.

— Да, — Джедай неловко улыбнулся, — наверное… кажется…

— Помоги пацану вещи с лошади снять, — вмешалась Лесли. — Сейчас я торговать пойду, а вы сможете вволю наговориться, — едва Джедай отошел, сказала тихо и быстро: — Он не помнит. У него была травма головы, и он ничего не помнит, только детство. Но татуировка на руке есть, та самая.

— Понял, — кивнул старик.

— И… спасибо, что мальчика выслал навстречу. Честно — от сердца отлегло.

Дядя Мартин снова кивнул и скользнул глазами ей за спину.

— О, Лидия бежит!

Лесли обернулась — мать Джимми и впрямь бежала от крыльца к калитке. Одетая по-праздничному, в белую блузку и лиловую юбку с развевающимся подолом, на ногах — туфли на каблуках, она, казалось, пританцовывала на ходу.

«Сколько же лет я уже не видела таких туфель?» — подумала Лесли.

Добежав, женщина схватила ее за руку, на миг будто задохнулась — и, вместо слов и приветствий, внезапно обняла. Тут же отпустила, но продолжала держать за руку, словно боясь, что Лесли сбежит.

— Вы тогда так быстро ушли, да и… не до того было, но сегодня я вас без ужина просто не отпущу! — выпалила она и обернулась к дяде Мартину. — Отпразднуем заодно и день рождения Джимми! Так что приходите!

Торговля шла куда бойчее, чем Лесли предполагала. Она даже пожалела, что не взяла с собой побольше товаров — один мужчина был очень разочарован, узнав, что у нее нет двухдюймовых гвоздей. Но кто мог знать, что ему понадобятся гвозди!

Расплачивались посельчане в основном мукой и солью. Одна женщина принесла сделанный из змеиных шкурок жилет. Шкурки были подобраны одна к одной и нашиты на шелковую подкладку так, что на груди и на спине получался красивый узор. Лесли щедро расплатилась с мастерицей — помимо трав от кашля, ниток и ножниц, которые та запросила за свою рукоделье, от себя добавила еще маленькую пластмассовую бутылочку ванильной эссенции.