– Добрый день, – сказал парнишка, отложив комикс с ушастым латексным Бэтменом на обложке.

– Добрый.

– Я могу вам помочь?

– Может быть…

– Интересуетесь чем-то конкретным?

– История о ши-фу Эле, частном детективе. Есть у вас такая?

– Э-э, – лицо юного продавца отразило интенсивную работу мысли, как будто бы он силился припомнить что-то, но не мог. – А как точно называется комикс? Он ведь как-то называется?

– Конкретного названия я не знаю.

– Погодите. Я посмотрю в базе… – пальцы парнишки застучали по клавиатуре компьютера, скрытого от Субисарреты высоким прилавком. – Вы сказали – ши-фу Эл?

– Да.

– Это имя героя?

– Да.

Хрясь! Бульк! Щелк!

– Ничего похожего я не нахожу, – вынес вердикт юнец после двухминутных поисков. – Может быть, вы неправильно запомнили имя? Это переводной комикс? Американский?

– Я не в курсе. Знаю только, что героя зовут ши-фу Эл.

– Сожалею…

Ты-дыщ!

Другого ответа от продавца Субисаррета и не ожидал, жаль только, что парнишка расстроился.

– Вам нужен именно этот комикс? У нас есть и другие. Очень хорошие. Вы сами можете посмотреть…

– Про частных детективов? – спросил инспектор.

– Есть и про них. К примеру о Гэл-Мэлсе или «Живая мишень» – о Кристофере Чэнсе. Или о Джоне Блексэде. Супервещь от Каналеса и Гуардино…

Каналес и Гуардино! Кажется, именно эти имена упоминал знаток рисованных историй Микель. В их контексте прозвучало слово «стильный».

– Я могу на них взглянуть?

– На Каналеса и Гуардино?

– Да.

– Конечно. Второй стеллаж от входа, на нем целая полка, посвященная Джону Блексэду… Сейчас я покажу вам…

– Не надо, я сам разберусь.

Джон Блексэд, частный детектив, был представлен сразу тремя историями. Первая называлась «Где-то среди теней», вторая – «Арктическая нация», третья – «Отчаянная душа». Микель не соврал: вся трилогия выглядела чрезвычайно стильно уже на уровне обложек. Вот только он не успел или не захотел сказать Субисаррете, что Джон Блексэд не человек – кот.

Стилизованный прямоходящий черный кот в костюме и плаще, со вполне человеческой фигурой и черепом, тоже больше смахивающим на человеческий. Лишь физиономия у Блексэда была кошачья, с самыми заурядными, полагающимися породе острыми ушами и белым треугольником в районе пасти. Из белого треугольника торчали традиционные пучки усов, вступавшие в некоторое противоречие с руками Джона. Руками, а не лапами, в наличии имелись все десять пальцев; очевидно, для того, чтобы Джон не особенно парился, удерживая в них пистолет/кофейную чашку/сигарету/женщину.

Женщину-кошку.

Некоторые из женщин-кошек, окружающих частного детектива Джона Блексэда, были блондинками. Некоторые – брюнетками. Некоторые – мертвыми. Собственно, с мертвой кошачьей возлюбленной и начиналась одна из историй: «Неподалеку скрывался убийца, виновный минимум в двух преступлениях: он убил живого человека и мои воспоминания».

Шикарная фраза.

Жаль, что применить ее к Субисаррете невозможно: Субисаррета – не кот, и воспоминания о живом Альваро никуда не делись, они гнездятся где-то в скальных породах Икерова сердца, хлопают крыльями, высиживают птенцов. Их крылья украшены рисунками Альваро, их голоса – суть голос Альваро: гортанно срезонировавший в телефонной трубке во время его последнего разговора: «Мне пора, я позвоню из Брюгге. Может быть…».

Можетбыть, можетбыть — кричат птицы-воспоминания. Можетбыть, можетбыть, – вторит им желтая уточка, покачивающаяся где-то внизу, на волнах. И лишь Икер, парящий над ними в воздушных потоках настоящего, знает: ничего быть не может.

Для Альваро все кончено. Навсегда.

– Здорово, правда? – голос юного продавца, прозвучавший прямо над ухом, заставил инспектора вздрогнуть.

– Да. Лихо, ничего не скажешь. А этот Джон Блексэд… Он черный?

– В смысле?

– Чернокожий? Цветной?

– Я как-то не задумывался… – парнишка пожал плечами. – А это важно?

– Нет. Просто интересно.

Черный принц крови Исмаэль – вот кого напомнил частный детектив Джон Блексэд Субисаррете. Исмаэль, помноженный на любую из кошек, с которыми путешествует святое семейство. Микель похож на героя трилогии гораздо меньше, – даром что служит в полиции. Лишь однажды в его лице промелькнуло что-то кошачье.

Когда он сказал – пррр.

Там, на стоянке. Что означает это чертово «пррр»?

– Вы ведь дока по части комиксов? – спросил Икер у продавца.

– Можно сказать и так, – щеки продавца вспыхнули, как будто он услышал похвалу.

– Тогда объясните мне, что такое «пррр».

– Не уверен, что понял вас.

– Ну, в комиксах же описываются разные звуки…

Хрясь! Бульк! Щелк!

– Есть такое дело.

– Вот я и интересуюсь, что такое «пррр».

Бедняге продавцу очень хочется помочь единственному посетителю лавчонки. Установить с ним доверительные отношения: быть может, тогда он не уйдет отсюда без покупки. Но пррр-вопрос виснет на плечах юноши неподъемной ношей, ответа на него нет.

– Погодите. Сейчас я попробую объяснить графически…

Сказав это, Субисаррета достал свой блокнот и быстро написал на чистом листе: «Pprrr!». А потом, подумав секунду, добавил: «Hisss!» – в полном соответствии с граффити на стене в мотеле, приведшем его к ключу и пакету без адреса. После Икер и сам не мог объяснить себе, зачем сделал это. Наверное, потому, что не любил неясностей на указателях, пусть они и проржавели, стерлись и утратили первоначальную свежесть. Даже если истина скрыта туманом, путь к ней должен быть освещен как можно лучше.

– Так понятно?

– Так – да, – лицо продавца расцвело улыбкой.

– Каковы варианты?

– Вариант, собственно, один. Насколько я могу судить. Кошачье мурлыканье.

– Вы уверены?

– В «Джоне Блексэде» вы, конечно, этого не найдете, но в других комиксах… Детских… Если хотите, я могу поискать.

– Не нужно.

Снова кошки. Они преследуют Субисаррету, достают его не мытьем, так катаньем, реинкарнируются то в героя комикса, то в надписи на стене. Инспектора не покидает чувство, что это Альваро пытается поговорить с ним сквозь толщу небытия; повсюду оставляет знаки – в тайной надежде, что Икер расшифрует их. Если не один, то другой – обязательно.