— И как обстоят наши дела, Шакур? — послал он мысленный вопрос.

— Мой повелитель, я неоднократно пытался поговорить с вами, — обиженным тоном ответил Шакур.

— Достаточно, что ты говоришь со мной сейчас. И давай по существу, времени у нас мало.

Дагнарус шел медленно, отвешивая поклоны направо и налево. Он часто останавливался, чтобы пожать протянутую руку или принять чье-то благословение.

— Не все было гладко, мой повелитель, — докладывал Шакур. — Бароны, военные и торговое сословие — на вашей стороне. Они давно ненавидят Церковь за то, что она захватила слишком большую власть. Они рассчитывают, что вы сумеете поставить Церковь на место. Думаю, вас не удивит, что регент сильно возражала против вас. Она называла вас лжецом, злым порождением Пустоты. Кловис боится, как бы вы всех не затянули в Пустоту. Но ее никто не захотел слушать. Поднялся страшный шум. Бароны приказали, чтобы церковников силой выгнали из дворца. Я думал — не миновать стычки, но тут вмешался боевой маг Тасгалл. Он сказал примерно так: «Пока я жив, я не допущу, чтобы виннингэльцы проливали кровь друг друга. Особенно сейчас, когда враг у ворот». Потом он попросил дать ему возможность поговорить с церковниками наедине.

— И до чего они договорились?

— Они совещались около часа и согласились признать вас правителем Виннингэля. Но при условии, что вы выполните свое обещание и избавитесь от таанов, которые стоят на том берегу реки. На самом деле у них не было другого выбора, иначе бы началась гражданская война. Однако им нельзя верить до конца, мой повелитель. Они явно что-то замышляют против вас.

— Еще бы не замышляли, Шакур!

Дагнарус был уже совсем близко от подиума с королевским троном.

— С ними можно расправиться…

— Нет, Шакур. Не обязательно прихлопывать мух. Их можно утопить в меду.

Дагнарус подошел к подиуму и встал напротив маленького Хирава. Тот ответил на улыбку своего повелителя с детским простодушием, глядя на него мертвыми, пустыми глазами.

— Еще один вопрос, мой повелитель, пока вы не начали новый тур игры с этим стадом, — безмолвно обратился к нему Шакур. — Что будет со мной? Я не могу и дальше оставаться в обличье ребенка. Это хуже тюрьмы.

— А я бы не прочь оставить тебя ребенком, — беззаботно ответил Дагнарус. — Мы бы славно проводили с тобой время, играя в мяч или во «властелина горы».

— Мой повелитель… — Шакур недовольно ерзал на троне.

— Тебе пора слезать, Шакур, — мысленно поторопил его Дагнарус — Сейчас ты подойдешь и поцелуешь меня «по-родственному».

Дагнарус встал на колени перед троном. Хирав сошел с подиума и поцеловал принца в щеку.

Восторженные крики сотрясли не только зал, но разнеслись по всем коридорам дворца. Их услышали и тут же бездумно поддержали ликующие виннингэльцы, по-прежнему толпившиеся за оградой.

— Я так и не слышал вашего ответа, мой повелитель, — мысленно сказал Шакур, видя, как Дагнарус поднимается с колен.

— Не беспокойся, Шакур, — ободрил его принц. — Я постараюсь как можно скорее освободить тебя из этой тюрьмы. Ты мне нужен для других дел.

— Спасибо, мой повелитель.

Хирав Второй взял Дагнаруса за руку, и они вместе повернулись лицом к собравшимся.

— Да будет известно всем, кто находится здесь, и провозглашено по всему Виннингэлю, что я, Хирав Второй, король Виннингэльский, добровольно отрекаюсь от престола, переданного мне по наследству моим отцом Хиравом Первым, в пользу моего родственника по королевской линии — принца Дагнаруса, сына короля Тамароса, ибо принц Дагнарус является законным наследником виннингэльского престола.

Хирав снял с головы корону (чтобы она не сползала ему на нос, пришлось добавить внутрь особую подкладку) и с поклоном вручил Дагнарусу.

Дагнарус принял корону и окинул ее пристальным взглядом. Лицо его было торжественным и серьезным.

Разумеется, он не ожидал, что ему вручат ту, древнюю корону. Этой было менее двухсот лет. Прежняя корона Виннингэля, украшенная сотней блестящих сапфиров, каждый из которых окружали бриллианты, пропала. В свое время Дагнарус предпринял достаточно опасное путешествие к руинам Старого Виннингэля в надежде отыскать корону, скипетр, богато украшенную бриллиантами державу и другие атрибуты королевской власти. Поиски оказались безуспешными. Дагнарус не верил, что все они погибли во время нападения на Старый Виннингэль. Хельмос их явно где-то припрятал. Дагнарус собирался возобновить поиски.

Сейчас в его руках была не просто корона. Он держал… время. Двести лет мечтаний и желаний, слез и крови. Дагнарус оглядел собравшихся. Толстые бароны улыбались, переглядываясь и удовлетворенно кивая. Они были уверены, что новый король станет плясать под их дудку… А вот стая придворных, всегда держащих нос по ветру. Еще утром они лебезили перед регентом, теперь готовы лебезить перед ним. С этими все просто… Куда сложнее с магами. Вон они стоят, хмурые и едва сдерживающие гнев. В их головах, наверное, уже зреет заговор. Они преклонят колена и провозгласят его своим королем, но будут перемигиваться, перешептываться и якобы незаметно пихать друг друга локтем, насмехаясь и гримасничая.

«Нет! — мысленно закричал Дагнарус. — Мне все равно, кому приносить клятву — богам или Пустоте. Но я клянусь, что заставлю вас пасть передо мной ниц и замереть в полном смирении. Я выбью из вас высокомерие и бунтарский дух. Вы будете поливать мне ноги благодарными слезами. Вы будете искренне и радостно благословлять меня. Вы заслуживаете хорошей порки, и вы ее получите».

— Благодарю вас, ваше величество, — сказал Дагнарус. — Я принимаю корону, но лишь в надежде…

Вокруг зашептались. У баронов вытянулись лица, у магов они напряглись.

— … что я сумею подкрепить делами свое наследственное право быть вашим королем. А это случится не ранее чем я возглавлю сражение против врагов, угрожающих городу.

Дагнарус подошел к монаху. Тот глядел на новоявленного короля с неподдельным любопытством. Но оно было лишь внешним. Что таилось в глубине его непроницаемых глаз, никто не знал.

Дагнарус подал монаху корону.

— Прошу вас, Хранитель Времени, сберегите ее до того дня, когда я одержу победу над врагами, и их мощь рассыплется в прах.

Собравшиеся думали, что Дагнарус говорит о таанах. О чем подумал в эту минуту монах, знал только он один.

Монах кивнул и что-то сказал омара на их наречии. Великаны ограничились короткими возгласами. Один из них протянул давно не мытую руку, взял корону и довольно бесцеремонно спрятал ее у себя под одеждой. Бесстрастие не изменило ему ни на миг. Омара вновь замер. «Держит ее так, словно это — ощипанная курица, а не символ самого могущественного государства во всем Лереме», — с неприязнью подумал Дагнарус.

В зале недоуменно перешептывались. Понимавших ловкий ход Дагнаруса было совсем немного, и они молчали. Остальные ничего не понимали и пытались выяснить хоть что-нибудь у таких же ошеломленных соседей.