Я кивнул в ответ, и он, полностью удовлетворенный этим, шагнул в тень. Обескураженный неожиданным происшествием, я еще некоторое время просто стоял на месте, пока не решил вернуться в квартиру. Ни о какой прогулке уже не могло быть и речи — мне предстояло осмыслить много новой информации.

Если Андрей говорил правду (а в голову не приходило ни одной причины, по которой он должен был лгать), получалось, что Эмми все еще испытывает ко мне какие-то чувства. Пусть это лишь призрак, слабые отзвуки того, что было раньше. Но даже этого хватило с лихвой, чтобы в сердце встрепенулась и с новой силой расцвела погибшая было надежда. Дима, скорее всего, прав, и Амаранта просто не может простить мой поступок. А еще, конечно, не стоило забывать, что она очень серьезно относится к необходимости убивать невинных людей и считает, что, вернувшись к Грэгори и приняв его образ жизни, недостойна снова быть счастливой.

Открыв дверь своим ключом, я, как мне казалось, тихо прошел на кухню, но тут же столкнулся нос к носу с Димой, который, судя по выражению лица, пребывал не в самом хорошем настроении.

— Почему ты мне не сказал, что уходишь? Я, между прочим, волновался, — не дождавшись, пока я присяду, грозно спросил брат. — Ты гулял? — скрестив руки на груди, тоном строгого родителя поинтересовался он.

— Немного, — ответил я скромно, не зная чего ждать.

И, конечно, реакция Димы, как всегда, оказалась непредсказуемой. Его еще секунду назад хмурое лицо молниеносно преобразилось, когда он услышал, что я выходил на улицу. Брат заулыбался и воскликнул с совершенно новой интонацией:

— Ты гулял! Неужели я дождался! Когда пакуем вещи? Господи, как же я хочу уехать отсюда! — принялся он трещать без умолку. — Не подумай, мне нравится Питер. Это прекрасный город, но я совсем не привык проводить столько времени на одном месте, да еще и бездействуя, — с этими словами Дима направился в спальню, и я вынужденно поплелся за ним. — Не поверишь, но я, кажется, соскучился по отцу. Представляю, как он будет рад нас видеть. Он почти каждый день звонит и спрашивает, когда же мы приедем, и теперь я смогу ему ответить. Он сейчас где-то под Самарой. Я не очень-то люблю все эти маленькие городки, но должен признать, в них тоже есть свое очарование.

Дима, не замолкая ни на минуту, вытащил из шкафа чемодан и, видимо, уже собирался начать сборы, когда я решился прервать поток его восторгов.

— Я никуда не еду, — неловко вклинился я между его рассуждениями о достоинствах провинциальных городов и заверениями в особой наглости тамошней нечисти.

Дима замолчал на полуслове. Его руки опустились, а взгляд сфокусировался на мне.

— Могу я спросить, почему? — с расстановкой произнес брат, пытаясь сдержать гнев.

— Обстоятельства изменились, — ответил я туманно, так как сам еще толком не мог сформулировать причину такого решения.

— Куда ты ходил? — Дима безошибочно определил момент, когда во мне произошла перемена.

— Гулять.

— Это ты уже говорил. Теперь мне хотелось бы услышать подробности. В конце концов, имею я право знать, почему вынужден торчать в этом городе? — Димка бросил печальный взгляд в сторону несобранного чемодана.

— Я разговаривал с Андреем, — я подумал, что, если расскажу ему обо всем, это поможет мне лучше понять, что произошло. К тому же у меня не было секретов от брата.

— Что еще за Андрей? — пробормотал Дима, но, еще не дождавшись ответа, догадался, о ком я говорю. Это было ясно по его лицу, с которого вдруг исчезло раздражение, уступив место неприкрытому любопытству.

Я вкратце пересказал брату разговор с вампиром.

— Я так и думал, — в очередной раз удивив меня, заявил Дима. — Конечно, Амаранта все еще любит тебя. По-другому и быть не могло, — с чувством собственного превосходства констатировал он.

— Раз ты такой всезнайка, тогда скажи, что мне теперь делать?

— Не все сразу. Дай мне время. Рождение хорошего плана нельзя торопить, — подняв вверх указательный палец, с ученым видом изрек Димка.

Я усмехнулся, но был вынужден и здесь признать его правоту. Следовало все хорошенько обдумать, да и время уже позднее. Мы решили, как говорится в русских сказках, что утро вечера мудренее. Но последующие события развивались так быстро и непредсказуемо, что никакого толкового плана так и не было придумано. Мы просто неслись по течению в надежде, что рано или поздно нас прибьет к нужному берегу.

Следующее утро я начал с того, что побрился. Приятно было снова видеть в зеркале собственное лицо. Не считая небольших припухлостей под глазами, выглядел я вполне сносно, и этот факт неожиданным образом порадовал. Мне необходимо было производить хорошее впечатление, если я собирался встретиться с Эмми, — это повысит мою конкурентоспособность.

Известие о том, что Амаранта переживает из-за нашего расставания не меньше, чем я, придавало сил. Значит, еще не все потеряно, и при определенном раскладе можно рассчитывать на успех. Оставалась самая малость — не упустить неожиданную удачу. Я хотел доказать Эмми искренность своих чувств, и это, похоже, получилось. Теперь предстояло убедить ее в том, что еще не поздно повернуть назад и уйти от Грэгори, снова отказавшись от жизни вампира-убийцы. Вот с этим могли возникнуть проблемы. Амаранта — добрая и ранимая по натуре девушка, и ей будет нелегко простить саму себя за то, что она совершила. Надеюсь, моя любовь и поддержка помогут чуду свершиться.

Незаметного мне вернулось хорошее настроение, впервые за последние недели, между прочим. В кухню я вошел, напевая себе под нос какую-то веселую мелодию.

— Я уж думал, ты забыл, как улыбаться, — не удержался от комментариев Дима, увидев мое довольное лицо. — Рад снова видеть тебя в строю.

— Тебе тоже доброго утра, — поприветствовал я брата, не желая вступать в дискуссию насчет моего настроения. — Ты придумал план? — спросил я, как только завтрак был готов, и мы сели за стол.

— Я как раз над этим работаю, — промычал он с набитым ртом.

— Пока я только вижу, как ты работаешь над бутербродами, — беззлобно поддел я.

— Настоящий гений должен быть всегда сыт. Нехватка белка, между прочим, плохо сказывается на работе мозга, — наставительно заметил Дима, потянувшись за новым куском хлеба с колбасой.

Завтрак прошел в атмосфере беспричинного веселья. И я, и Дима были довольны тем, что можно снова вернуться к полноценной жизни, а не прозябать где-то на ее задворках. В первую очередь это было, конечно, важно для брата, так как бездействие для него равносильно смерти. Единственное, что по-настоящему пугало Диму в жизни, — это скука. Неловко сознавать, что я стал причиной его страданий. Пришлось пообещать самому себе постараться, чтобы такого больше не повторялось. Впрочем, если бы мне тогда стало известно, насколько «веселым» будет наше дальнейшее пребывание в Питере, я бы поспешил взять свои клятвы назад.