Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был испуг. И был немой вопрос — кто?!
И еще — как?!
— Что случилось? — недоуменно спросила Кэтрин Райт. Хотя все сама видела. И должна была понять. — Он подавился?.. Ему плохо? Да?..
— Очень, — зло ответил русский. — Ему так плохо, что хуже не бывает!
— Он что… Он — умер? — шепотом спросила Кэтрин.
— Нет, он не умер! Его убили, — поправил ее Рональд Селлерс.
— Убили?!
И все, не сговариваясь, посмотрели на неподвижно замершего немца и посмотрели на монитор. На таймер. На котором было ноль часов пятнадцать минут десять секунд!
Вернее уже — девять…
Если это случайность, то это очень подозрительная случайность! Которая случилась за четверть часа до истечения срока ультиматума!
Неожиданно для всех и для себя, наверное, тоже Кэтрин Райт вскрикнула и, сильно оттолкнувшись ногами от пола, улетела в дальний угол, сильно ударившись головой о стену и тут же забившись в какой-то угол.
— Не подходите ко мне! Никто не подходите! — взвизгнула она. — Если кто-нибудь подойдет ко мне, я буду драться, я убью его.
И в руках у нее блеснула пилочка для ногтей. Очень длинная и острая пилочка.
— Истеричка! — тихо выругался Виктор Забелин. — Вышвырнуть бы ее со станции к чертовой бабушке!
— Успокойтесь! — негромко, потому что громко не мог, сказал Рональд Селлерс. — То, что среди нас убийца, еще не значит, что мы должны прикончить друг друга раньше, чем это сделает он!
И его, несмотря на тихий голос, услышали!
— Нужно разобраться, как это могло произойти…
— Очень просто, — ответил французский астронавт, крутя в руках надорванную упаковку от конфитюра.
— Вот… Так я и знал, — показал он. Что вот? Что он знал?..
— Дырка, — сказал француз.
И протянул упаковку конфитюра, чтобы показать ее всем желающим.
Протянутую в никуда упаковку перехватил командир.
— Посмотрите, там в нижнем левом углу небольшое, почти незаметное для глаза отверстие. Отверстие действительно было! Очень маленькое, очень кругленькое и аккуратное. Такое, что сразу не увидишь!
— Кто-то проткнул упаковку иглой и влил туда с помощью шприца яд, — сказал француз. — Поэтому ничего заметить было нельзя. Герхард съел отравленный конфитюр.
— Вы в этом уверены?
Жак Воден пожал плечами и пригласил всех за собой.
Кроме, конечно, Кэтрин, которая сидела, забившись в угол, угрожая всем пилкой для ногтей.
В своей лаборатории французский астронавт извлек из специального контейнера морскую свинку. И, крепко зажав ее в руке и сдавив с боков мордочку, чтобы она приоткрыла рот, ловко выдавил туда немного конфитюра.
Отпущенная на свободу свинка, смешно шевеля на месте лапками, попыталась убежать от своих мучителей, но опоры не нашла и стала быстро вертеться на месте, паникуя от этого еще больше и еще активнее шевеля лапками.
Она вертелась так несколько секунд, после чего вдруг, вздрогнув всем телом, вытянулась и затихла.
Свинка была мертва!
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно сказал француз.
Трупик морской свинки, влекомый сквозняком из недалекого вентилятора, торжественно плыл по воздуху. И одновременно плыл в двухстах с лишним километрах над поверхностью Земли.
— Ах ты! — с угрозой сказал, непонятно к кому обращаясь, русский космонавт.
То есть получается, что крошка и впрямь была ни при чем. Немец не подавился, немец был отравлен!
Его шило и его тевтонский характер его не спасли!
— Но как он мог знать, что это будет именно Герхард?
— А он не знал, — ответил француз. — Ему совершенно не важно было, кто это будет — Герхард или кто-нибудь еще. Ему нужна была просто жертва. Просто очередная жертва. Кто-то должен был съесть этот конфитюр. И — съел! — Нужно попробовать найти этот шприц, — сказал командир.
— Все шприцы у него! — указал на француза Виктор Забелин.
Опять он за свое… И что он к этому французу прицепился?!
— Да, у меня, — согласился Жак Воден. — Но взять их может кто угодно! Например, вытащив из мусорного контейнера!
Это верно.
— Когда вы последний раз работали со шприцами? — спросил Рональд Селлерс.
— Четыре дня назад.
Извлечь шприц из контейнера четырехдневной давности было, затруднительно. По крайней мере, незаметно для остальных членов экипажа затруднительно!
— Нужно собрать и пересчитать все шприцы, — сказал Ли Джун Ся, который обычно отмалчивался. И у которого от всего того, что случилось на МКС, похоже, наконец прорезался голос.
— Точно — пересчитать! — поддержал его русский космонавт.
И все, стараясь соблюдать безопасную дистанцию, стали собирать и развешивать в воздухе шприцы.
Один, второй, третий…
Все шприцы были на месте! И все были в ненарушенной стерильной упаковке.
Хотя можно предположить, что убийца один из них вскрыл, им воспользовался, а потом, снова аккуратно заклеив целлофан, положил на место.
На всякий случай внимательно осмотрели все упаковки.
Нет, не похоже. Все упаковки целы, и все на вид фабричные.
И все же на пакетике из-под конфитюра дырка была! А немецкий астронавт был мертв!
— А аптечки? — вдруг вспомнил кто-то.
Ну конечно же — аптечки. В них полный перечень медицинских средств, в том числе шприцов.
Быстро нашли и вскрыли основную и запасную аптечки, пересчитав в них все шприцы. В одной был полный их комплект, а вот во второй одного не хватало!
Но скорее всего того, который использовали, когда оказывали раненому командиру первую медицинскую помощь.
А куда его потом дели?
Выбросили? Тогда нужно осмотреть мусор!
Теперь астронавтов ничего не могло остановить, потому что речь шла о жизни и смерти. Об их жизни и их смерти!
Мусорные контейнеры распотрошили и тщательно перебрали. Но никакого шприца там не нашли.
— Тогда нужно обыскать станцию! — предложил Жак Воден.
И псе вместе, следя друг за другом, чтобы никто не мог найти и перепрятать шприц, отправились шарить по модулям. Искали долго, забираясь в самые труднодоступные углы. Вначале обыскали американские модули, потом стали шарить в русских.
— Это глупо и смешно! — ворчал Виктор Забелин. — Здесь почти никто из вас не бывает, здесь ничего не может быть!
Но его никто не слушал, все искали.
Русский космонавт защищал каждый квадратный дюйм своего пространства, сдавая его с боем.