Ее ослепительная улыбка, адресованная Адамсу, и поцелуй в щеку стали для Николаса вторым ударом под дых. Еще секунда – и он сломал бы священнику челюсть.

Но тут магический взгляд Джейн обратился в его сторону, и Николас направился к ним.

– Вы готовы, сэр Николас? – Этого оказалось достаточно, чтобы он почувствовал, как воздух в комнате теплеет. – Чтобы не подвергать нашего хозяина искушению отравить вас… своим радушием, я отклоняю предложение преподобного остаться с ним пообедать.

Адамс не стал настаивать.

– Думаю, мы отправимся в путь немедленно, – сказала Джейн и, озарив Адамса еще одной улыбкой, взяла Николаса под руку. – В этом доме и без нас хватает гостей.

В сотый раз Джейн смотрела на хмурое лицо Николаса, обдумывая, как к нему обратиться. Его гнев явно нуждался в выходе. Сцена, которую она наблюдала в гостиной дома священника, ей не привиделась. На кулаках ли, шпагах или пистолетах, но Николас и Генри, несомненно, собирались драться. Поскольку с каждым из них Джейн связывали определенные отношения, она не могла не догадываться, что сама являлась причиной их нескрываемой враждебности, и это обстоятельство не на шутку ее встревожило.

– Кормишь меня моей же пилюлей?

С таким же успехом она могла спросить его о голубой сойке выпорхнувшей из придорожных кустов. Управляя лошадьми, Николас продолжал сердито смотреть прямо перед собой. Сделав вид, будто не слышал ее вопроса, он подстегнул лошадей.

– Я знаю, что по дороге в Балликлоу не была особенно разговорчивой. Но мне требовалось время, чтобы подумай и принять решение. Нужно было поразмыслить над всем тем, что ты сказал мне перед нашим отъездом. – Коляска подскочила на ухабе, толкнув Джейн в сторону Николаса. Она слегка отодвинулась. – Мне пришлось согласиться, что у нас ничего не может быть легкого. Наше прошлое, наша жизнь, даже люди, которых мы любим, и те как будто нарочно стараются встать между нами.

Она рассеянно блуждала взглядом по знакомому ландшафту.

– Хотя со стороны жизнь, которую я выбрала для себя в окружении «Белых мстителей» и здешних жителей, может показаться безрассудной, она отвечает моим запросам. Глубоко укоренившейся потребности… в справедливости, а также приключениях. В том, что тебе привычно, есть какая-то надежность. Несмотря на опасность, я считаю землю, по которой ступаю, твердой и доброй.

Николас бросил в ее сторону колючий взгляд:

– Значит ли это, что ты против того, что происходит с нами?

Она взяла его под руку и заглянула ему в глаза.

– Было бы гораздо проще, если бы я сказала, что не хочу этого, но я не могу так сказать. – Его лицо слегка прояснилось, и он снова перевел взгляд на дорогу. Она прижалась щекой к шерстяному рукаву его сюртука. – Мне хотелось бы знать, как долго это у нас продлится. Но у меня нет дара предвидения. К тем чувствам, которые я питаю к тебе, я не могу повернуться спиной.

Джейн придвинулась к нему.

– Многие ищут всю жизнь и не могут найти то, что мне повезло найти дважды. Я хочу воспользоваться этим шансом.

– А как насчет Адамса?

Задавая вопрос, он даже не взглянул на нее, и Джейн поняла его досаду. Она и сама засомневалась сегодня, подумав о Кларе.

– Он мой дорогой, доверенный друг. Ничего более.

– Это ты так считаешь. Он думает совсем по-другому.

– Мы знаем друг друга с рождения и были близки, как брат и сестра. У нас общие интересы и верования. Много лет после смерти Конора Генри считал своим долгом заполнять пустоту, образовавшуюся в моей жизни из-за отношения ко мне моих родителей. Он всегда рядом, когда я нуждаюсь в нем. Он оберегает меня так же, как ты оберегал бы Фрэнсис.

– Я бы не стал так смотреть на человека, ожидающего Фрэнсис, как он смотрел на меня.

– Думаю, стал бы, – возразила Джейн. – Поставь себя на его место. Что он знает о тебе? Он, как и все мы, считает, что ты приехал в Ирландию посвататься к Кларе. И вдруг выясняется, что ты заинтересовался мной.

– Я уже объяснил ему это сегодня. Не помогло.

– Потому что Генри – человек разума и логики. Он знает о моем скандальном прошлом. Знает, что с таким прошлым никто не возьмет меня замуж. Во всяком случае, порядочный человек. И он пришел к выводу, что у нас с тобой нет и не может быть совместного будущего. – Николас открыл рот, чтобы возразить, но Джейн, покачав головой, продолжала: – Он знает, какие чувства я питаю к тебе, как много ты для меня значишь, и это его беспокоит. Он готов вмешаться, потому что опасается, как бы мне снова не пришлось страдать. Не станешь же ты утверждать, что не сделал бы то же самое для Фрэнсис или своих друзей, кому довелось пережить в этой жизни боль? Уверена, что и ты вмешался бы, если бы опасался, что может произойти что-то дурное.

Джейн смотрела на его строгий красивый профиль. Пробормотав себе под нос какое-то имя, он отвел взгляд. Но она заставила его снова повернуться к ней.

– Повтори, пожалуйста, что ты сказал, – попросила она, чмокнув его в щеку.

– Стенмор, – произнес он на этот раз со всей четкостью и скупо улыбнулся. – Он мой старейший друг. Я сунул нос в его личную жизнь в прошлом году, когда усомнился в женщине, на которой он собирался жениться.

– И чем это кончилось?

– Ни одно из моих подозрений не подтвердилось. Они поженились. И теперь мы с Ребеккой друзья.

Джейн крепко обняла его и прижала к себе.

– Думаю, вы с Генри со временем подружитесь.

– Сомневаюсь.

– Какой же ты упрямый!

Она поцеловала его, вложив в поцелуй всю силу страсти и отчаяния.

Коляска остановилась. В мгновение ока Джейн оказалась в его объятиях.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

Николас покрыл поцелуями ее шею, руки забрались под плащ и ласкали ее груди.

– Я хочу заняться с тобой любовью, Джейн.

Первой ее мыслью было, что луг, по которому они проезжали, мог бы послужить им не хуже любой постели. Но ее посетила другая идея.

– Как долго сможешь ты подождать? – спросила она с улыбкой, сползая с его колен и беря в руки вожжи, чтобы самой править коляской.

– Куда ты меня везешь?

– Увидишь.

– Ладно. Тогда сама следи за дорогой, поскольку я буду занят.

Пока фаэтон мчался с головокружительной скоростью по пересеченной местности, руки и губы Николаса продолжали свою соблазнительную игру. Джейн упивалась его ласками, но постепенно напряжение внутри ее тела нарастало, а когда достигло апогея, она боялась, что сойдет с ума, если они в скором времени не окажутся на месте.