Словно в подтверждение хмурых мыслей фонарь померк окончательно, накрыв помещение непроницаемым пологом удушливого первородного мрака.

— Глеб? — в голосе чужачки появились нотки паники. — Глеб!

— Да не кричи ты! Я здесь.

Шагнув назад, мальчик нащупал ее кисть и осторожно двинулся вдоль прохода, слепо шаря по сторонам. Ноги, как назло, цеплялись за скрутки кабелей, углы раскиданных в беспорядке ящиков, обрезки проводов. Аврора притихла, вцепившись в напарника обеими руками. Компенсируя отсутствие видимых образов, слух обострился до предела. Окружающее пространство наполнилось едва различимыми звуками — зловещим завыванием сквозняка в вентиляционных шахтах, редкими необъяснимыми шорохами и бульканьем воды в подтопленных коридорах подвала.

Страх навсегда остаться в лабиринте необитаемых подземелий оказался противником коварным и сильным. Мальчик храбрился изо всех сил, подбадривал спутницу как мог, но вскоре и в собственном голосе услышал первые нотки зарождающейся паники. Ситуация осложнялась тем, что ни он, ни Аврора уже не представляли даже примерное направление, в котором следовало искать злополучный кабельный коллектор. В попытках вернуться они лишь запутывались все больше, а последние крохи самообладания стремительно таяли с каждой секундой, проведенной в средоточии непроницаемого абсолютного мрака.

Решив хоть как-то подбодрить спутницу, Глеб ляпнул первое, что пришло в голову:

— Вот вернешься в Эдем, что делать будешь?

Аврора пожала плечами, но, сообразив, что в темноте мальчик жеста не увидит, тихо произнесла:

— Не знаю… Жить. А что еще?

— Скучно это. — Глеб улыбнулся собственным мыслям. — Вот у меня мечта есть — во Владивосток попасть. Слыхала такое название?

— Портовый город на берегу Японского моря. Численность населения до Катастрофы… — чужачка задумалась, вспоминая. — Нет. Сейчас не скажу. Мы учили на географии, но давно уже… А почему именно Владивосток?

— Там красиво… — вздохнул мальчик, вспоминая наклейку с завораживающим панорамным видом. — По крайней мере, до Катастрофы так было. Может, и сейчас что-то осталось…

Нехитрая беседа помогла отвлечься, отогнать панику. Уверенность паренька передалась и Авроре. Терпеливо обшаривая каждый закуток, они медленно продвигались все дальше.

Неизвестно, сколько бы еще пришлось блуждать в кромешной темноте, если б не запах. Сначала слабый, затем все более отчетливый, он направлял Глеба словно нить Ариадны. Запах прогорклой соляры, спутать который с чем-либо еще было попросту невозможно. Пальцы уткнулись в холодный металл, обильно смазанный машинным маслом. Сердце ощутимо екнуло — механизм, преградивший дорогу, мальчик знал очень хорошо…

Дизельгенератор завелся с полуоборота, что говорило о регулярном уходе за установкой. Прочихавшись, он шустро набрал обороты, и вместе с бодрым рычанием старого механизма по всему помещению заработали, разгораясь, подвесные лампы.

Взору открылось еще одно помещение, в предназначении которого Глеб не сомневался ни секунды, — стоило лишь взглянуть на ряды бочек вдоль стены и стеллаж с инструментами, как сразу вспомнилась такая же подсобка на Московской.

— Мы уже в Эдеме? — уточнил он.

Аврора не спешила с ответом. Нервно теребя ремень сумки, присела на край массивной станины.

— Нет, Глеб… Эдем далеко. Он расположен под центральной частью города.

Подозрения оправдывались с пугающей точностью. Чужачка все-таки обманула…

— Тогда где мы?

— В генераторной Пулковской обсерватории. Тут на нескольких этажах под землей научный комплекс располагался. Аппаратура слежения, система связи с орбитальным спутником для мониторинга солнечной активности, лаборатории… Это место обнаружил один каторжный во время прокладки туннеля. Выболтать никому не успел — его убил тот, кто пришел следом и устроил здесь тайный схрон.

— Я знаю его?

— Не уверена. Он редко появляется на станциях… Ты что-нибудь слышал об истребителе чумы?

Глеб вздрогнул. Перед глазами встал образ Пантелея, объятого пламенем с ног до головы.

— Постой… Ты хочешь сказать, что мы заявились в логово Черного Санитара? Ты хоть понимаешь, как это опасно?!

Чужачка молчала, потупив взгляд.

— Зачем? Слышишь, зачем?!

Паренек схватил Аврору за плечи и легонько встряхнул, пытаясь добиться ответа, но та резко отстранилась, окатив напарника отрезвляюще холодным, решительным взглядом.

— Я должна повидаться со своим отцом…

* * *

В пламени костра лица сидевших вокруг людей казались неестественными, грубо сработанными масками. Словно неведомый художник, небрежными мазками изобразивший на них усталость, боль, отчаяние и злую решимость, до последнего сомневался, стоит ли помещать на полотно столько горя и страданий разом. Напряжение, незримо витавшее в воздухе, грозило выплеснуться наружу, перерасти в отчаянный, безнадежный штурм населенного метро, и лишь присутствие капитана еще сдерживало беженцев от этого последнего шага. Окинув взглядом подчиненных, старик устало пошевелил затекшей спиной. Артрит донимал его с тех самых пор, когда они, продравшись сквозь руины города, с ранеными на плечах ступили на плиты пустующей Чкаловской, за долгие годы превратившейся в непригодную для обитания, стылую пещеру.

На зачистку и возведение охранного периметра ушло несколько дней, и вавилонянам, загруженным работой до отказа, некогда было горевать. Проблемы росли как снежный ком — ограниченный запас пищи, отсутствие водоснабжения, острая нужда в полевом госпитале и медикаментах… Ко всему прочему мутанты с поверхности то и дело проверяли на прочность спешно возведенные защитные барьеры.

Тяжко пришлось каждому из уцелевших, но скулили и жаловались лишь единицы. Моряки работали не покладая рук, сплоченные одним на всех чувством — жаждой мщения. По предъявлении ультиматума забот поубавилось, оставалось только ждать и готовиться. Готовиться к неизбежной кровопролитной войне. Ждать истечения отпущенного метрожителям срока.

От тяжких раздумий капитана отвлек голос дозорного, который подошел к костру, выискивая взглядом начальство.

— Похоже, парламентер прибыл…

Старик не дослушал. Вскочил, поправив фуражку, и энергично зашагал к краю платформы. У блокпоста уже началось нездоровое шевеление. Кроме наряда дозорных возле огневых расчетов толклись зеваки, заглядывая за бруствер.

— Почему посторонние у периметра?! — рявкнул капитан. — Кому тут работы подкинуть?!

В течение нескольких секунд толпа рассосалась, оставив своего лидера наедине с начальником смены.

— Где он? — сухо спросил старик и, не дожидаясь рапорта, проследовал к смотровому оконцу.

За долгую жизнь этот седобородый моряк повидал всякое и давно перестал чему-либо удивляться, но внешность визитера, дожидавшегося за блокпостом, произвела на него поистине неизгладимое впечатление.