принципу служишь. Всего лишь честная сделка.

– Черт с тобой, неси, благодетель, – отрешенно проговорила Ситникова.

– Напрасно ты так, я ведь могу и травку для тебя организовать и из болота вытащить, как тебя, так и ребенка.

– В пионерлагерь, что ли сдать?

– Ну, насчет лагеря – это круто, а вот дать шанс выбраться тебе из дерьма, в котором ты оказалась, это элементарно.

– Да кто ты такой?

– Гражданин этой Великой Страны, – ответил майор.

И не говоря больше ни слова, поднявшись, он зашагал, прихрамывая к своему корпусу, запахнув синий халат. Захаров не мог сказать, что неформальная беседа дала многое – пожалуй, был налажен психологический контакт, не более того. Развивать какой-то успех в этой ситуации с множеством неизвестных нужно было крайне осмотрительно.

Самым главным и неприятным моментом для Захарова, было то, что жена и дочь со слов тещи, уже должны были вернуться домой. То, что они выехали, подтвердили и все родственники в деревне, которые теперь тоже волновались и постоянно названивали.

Все, что Захарову удалось узнать так это то, что они сели в вагон поезда и уехали. Проводник подтвердил, что женщина и девушка на предъявленной ему для опознания фотографии, действительно садились к нему в вагон. Но на одной из многочисленных станций они молча вышли с вещами, никак не объяснив причину, по которой они передумали ехать до конечной станции.

Проводник увидел их совершенно случайно, как они с вещами удалялись с каким-то человеком, по лесной дорожке. Больше их никто не видел, никаких билетов на этой станции они не покупали. И теперь все что оставалось так это ждать известий.

Именно эта беспомощность и угнетала Захарова больше всего. Подняв ворот халата и поежившись, он медленно брел в палату.

На следующий день, в «тихий час», Титов привез кроме пакета с фруктами, целлофановый мешок с травкой.

– Думаешь, что через живца с ней попроще будет? – спросил он.

– Попробуем, – неопределенно ответил Игорь, сосредоточенно заканчивая бриться перед зеркалом.

– Ты же детально изучил ее личное дело.

– Ну и что?

– Думаю, что такие искренние никогда помогать не будут. Разве что за это, – он кивнул на пакет с травкой.

– А нам, какая разница? На безрыбье и рак рыба, сам понимаешь.

– Мне кажется, на нее надо надавить, как следует, пока она не восстановилась.

– Ошибаешься капитан, униженный и запуганный никогда не будет другом и союзником. Это если хочешь враг, убежденный в своей правоте, а значит самый опасный враг. А в этой истории мне нужен если уж не друг, то хоть хороший знакомый, с которым можно выстроить какие-то человечьи отношения. Иначе до этого Шамана можно десять лег добираться. Согласен?

– Да я то согласен, только вот эти методы, – он кивнул на травку, – под «монастырь» могут подвести.

– Согласен с тобой, Петр Владимирович, но выбора нет. Я у нее на глазах, ее так сказать работодателя прибил, ну не прибил, так участвовал в этом деле, одним словом надо реабилитироваться. Ну, как я выгляжу?

– По-моему отлично, мне нравится.

– Не мешало бы и Ситниковой понравиться. Ну ладно, я пошел. Да, а по салону новости есть? Про комиссию не спрашиваю, раз молчишь, значит, нету.

– Комиссии действительно нет, как впрочем, и особых новостей. Прощупываем подходы к Невзоровой, ее связи, ну и вообще чем дышит.

– Эта, которая салон вроде как открывшая?

– Ну да, хозяйка, будь она не ладна, – махнув рукой, буркнул капитан. – Послали же к ней участкового, заодно через соседей справки навели аккуратно. Кто такая, образ жизни и так далее…

– Ну, ну, очень интересно.

– Живет одна в двухэтажном коттедже, обставлено все с иголочки. Предложила лейтенанту коньячку, ну само собой поведала о тяжкой доле одинокой женщины.

– А что соседи?

– Соседи о ней все в один голос, только хорошее говорят.

– А про салон чего говорят?

– Ну, мол, понять человека можно, нехватка денежных средств, дефицит духовного общения и так далее.

– А денег – то на что не хватает? Дом содержать, или еще что-то?

– Дочь у нее учится в пединституте.

– Понятно… Диву иногда даешься, как люди в жизни могут устроиться. У нее ведь муж давно умер?

– Давно, дочь еще в садик ходила.

– Видишь, это лишний раз подтверждает, что вопреки тысячелетним традициям мужики все больше теряют свою роль в семье, да и в обществе тоже. И весь этот феминистический натиск для мужчин даром не проходит, а приводит к росту числа психических заболеваний, – проговорил майор, глядя в зеркало на качественное бритье. – Мужики все чаше ищут утешение в вине, наркотиках.

– И самоубийц вроде как по всему миру среди мужиков больше, – согласившись, поддакнул капитан.

– Это точно! Вот и выходит, что такие как Невзорова, подготовлены к нынешней жизни гораздо лучше, чем мужики.

– Да ведь и природа на их стороне.

– В каком смысле?

– Ну, с физиологической точки зрения, ведь женщина гораздо лучше приспособлена к современной жизни, – проговорил Титов, глядя исподлобья. – Ну, там обмен веществ в крови у женщин протекает гораздо интенсивнее, чем у нас.

– Это точно, нас мужиков, пожалуй, спасает то, что мы многие события не принимаем близко к сердцу. А возьми женщин.

– Да, они гораздо эмоциональней, но это, кстати, предохраняет их от инфаркта. Они же все выплескивают наружу в отличие от нас.

– А, знаешь, почему женщины болтливей мужиков, – спросил Игорь, хитро улыбаясь.

– Почему?

– Я где-то читал, что у них центр речи в мозгу гораздо больше по объему, чем у мужчин, а голосовые связки сильней и эластичней. Считается, что эта особенность появилась тогда, когда мужики в поисках добычи надолго покидали дом, а женщины оставались одни с детьми.

– А, что? Звучит убедительно, – проговорил Титов, шагая рядом. – Ведь охота действительно бывает удачной, если умеешь тихо и незаметно подойти к дичи. А вот с детьми наоборот приходится упражняться в словоблудии.

– Вот видишь, как все смешалось в этом мире, – с вздохом проговорил Захаров. Мужчина уже не кормилец в семье, а женщина не хранительницы семейного очага, вернее будет сказать, что эти патриархальные обычаи отходят на десятый план. И вообще, глядя на теперешних женщин, складывается такое впечатление, что они легко и с удовольствием приняли такие изменения в своем общественном статусе. Да чуть не забыл… А, что же она из больницы ушла? Ведь там и общение и зарплата твердая?

– Кто?

– Ну та, что «Аленушку» учредила вроде как?

– Да ушла она из-за скандала какого-то. Вроде как шашни крутила с главным врачом.

– Вот откуда способности стали проявляться, – усмехнувшись, проговорил Игорь.

– Да за ней шлейф разврата еще с института тянется.