– Опасный ты человек, – засмеялась Оксана. – Только не вздумай при Саше это сказать. У него какой-то комплекс по поводу денег.

– Не удивительно!

– Почему?

– Раз его девушка считает его нищим…

– А каким я должна его считать?

Зарина загадочно усмехнулась.

– Вообще-то, – продолжила Оксана, – для меня это никакого значения не имеет. Кошелёк – не главное достоинство мужчины.

– А какое главное достоинство?

– Ум, сила… Ну, что ты на меня так смотришь? Да! Меня немного раздражает его…

– Нищета, – подсказала Зарина.

Оксана вздохнула и махнула рукой.

– Надо называть вещи своими именами.

– А я вижу, что он очень богат, – возразила Зарина.

– Саша?! Богат? Или ты имеешь в виду духовное богатство?

– А какая разница? Богатство либо есть, либо нет. Количество денег здесь вообще ни при чём.

– Как это?

– Да ладно, не заморачивайся.

– Нет, ты объясни!

– Легко сказать «объясни»! – хмыкнула Зарина. – Что такое деньги? Благодаря им, например, Рихард смог нанять своих бойцов, похитить тебя… и всё такое. А Александр взял и без всяких денег вернул тебя обратно. Охранники оказались бессильны. И какая разница, есть деньги или нет? Богатство недаром произошло от слова Бог. А деньги и прочие материальные блага – это лишь проявление богатства, его проекция.

– Хочешь сказать, что Саша просто не хочет его проявлять?

– Вроде того. Представь, что у него в банке лежит миллион долларов, но он… то ли не знает об этом, то ли по каким-то причинам не желает их тратить.

– Но почему?!

– Вот это я и пытаюсь понять.

– Да ну! – пожала плечами Оксана. – Не укладывается в голове, что человек может сознательно обрекать себя на нищету.

– А разве он плохо живёт?

– Хорошо, но за чужой счёт. Катается, как сыр в масле, благодаря Галине и Владимиру.

– Друзья, похоже, рады, что он живёт у них. Разве это не истинное богатство?

– Типа, не имей сто рублей, а имей сто друзей? – Оксана поморщилась. – По-моему, это зависимость и несвобода. А это и есть нищета, на мой взгляд.

– А ещё у него есть ты.

– И что? От меня он принципиально никаких подарков не принимает. Даже за сотовый телефон деньги отдал, хотя связь с ним нужна больше мне, чем ему.

– А разве обладание женщиной не входит в необходимый набор богатого мужчины?

– Обладание мной? – возмутилась Оксана. – Во-первых, я не вещь, чтобы мной обладать. А во-вторых, я ж не красавица-фотомодель.

Зарина опять загадочно усмехнулась.

– А почему ты не красавица?

– Что значит «почему»?

– То и значит – почему ты не красавица? Все данные у тебя для этого есть. Но ты, словно специально себя уродуешь. Как эта шкатулка.

– У меня данные?! – удивилась Оксана. – Где?

– Ты включи свою любимую логику, – улыбнулась Зарина. – Тебя перепутали с элитной (!) восемнадцатилетней стриптизёршей.

– Это потому, что я похудела и накрасилась.

– А что мешало тебе раньше быть стройной и яркой?

– Аллергия…

– А лишние килограммы тоже от аллергии?

– Я ж на гормонах сидела. От них знаешь как раздувает.

– Раздувает только от лишней еды. Всё остальное – отговорки и оправдания обжорства.

– Постой! Ты хочешь сказать…

Оксана замолчала, внезапно увидев очевидное: если аллергия требовала поддерживать имидж «серой мышки», а также переедать и толстеть, то это было необходимо, чтобы от чего-то защищаться. Осталось выяснить, от чего.

– …что тебе зачем-то надо быть некрасивой, – закончила фразу Зарина. – Вопрос: зачем?

– Ты ж сама сказала, что как эта шкатулка. Наверное, чтобы не привлекать к себе внимание мужчин.

– А что страшного во внимании мужчин?

Оксана тяжело вздохнула. Огонёк свечи затрепыхался и затрещал. Она сняла огарок с канделябра и продолжила обжигать шкатулку, освобождая узор от маскировки.

Что страшного во внимании мужчин?

На этот вопрос сложно ответить женщине, которая никогда не была им избалована. Поэтому Оксана отправилась к Жанне. Она знала, что найдёт её в монастырской библиотеке.

Здесь царил полумрак. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь узкие готические окна, затемнённые витражами.

Откуда-то из-за высоких стеллажей донёсся сухой кашель. Оксана пошла на звук и увидела старуху-монахиню, склонившуюся над книгой. Через открытую форточку на стол падал свет.

– Жанна! – позвала Оксана.

Старуха вздрогнула, и воздух, насыщенный книжной пылью, зашевелился.

– Кто здесь? – прошепелявила она.

– Это я. – Оксана вышагнула из тени.

Старуха прищурила слезящиеся глаза, пытаясь опознать гостью.

– Ааааа! Это ты, – улыбнулась она беззубым ртом. – Я давно жду тебя. – Она опять кашлянула. – Я уже прочитала почти все книги и готова уйти в твой удивительный рай.

– Почти все?!

– И даже написала свою, – заговорщицки прошептала старуха. – Я знаю, что никому не суждено прочитать её, но… – она нагнулась и, открыв ящик стола, достала тетрадь, – …надеюсь, до Бога дойдёт это письмо.

– Почему же никому? – удивилась Оксана. – Историки обязательно прочтут твои мемуары.

– Историки? – засмеялась старуха. – Для историков я погибла на гильотине. Они напишут, что последняя королевская шлюха визжала и упиралась, когда её тащили на эшафот, кричала, что она вовсе не та, за кого её принимают, и умоляла палача повременить ещё чуть-чуть.

– Но как же?! Ведь та женщина сама согласилась. И даже просила тебя об этой подмене!

– Когда смерть далеко, кажется, что она не страшна. Но когда она уже рядом, нестерпимо хочется жить. И никакой рай не может быть лучше жизни.

– Но почему же тогда ты хочешь уйти?

– Разве я сказала, что хочу? Я сказала, что готова.

Льющийся в окно свет вдруг стал слишком ярким, словно с неба спустилась лестница.

– Но у меня есть ещё одна просьба! – спохватилась Жанна, отшатнувшись от слепящего луча. – Я хочу, чтобы в раю… я хочу… – Она зашлась кашлем.

Оксана обняла её за плечи и слегка помассировала грудину. Облако снова прикрыло солнце, и Жанна облегчённо вздохнула.

– Эта книжная пыль сведёт меня в могилу! – сказала она, утирая слёзы с морщинистых щёк.