Едва Ринальдо и Карло появились на улице, как Вера, не­терпеливо их поджидавшая, встрепенулась и спряталась за де­рево, приготовившись продолжить свою незаметную слежку.

Генуэзцы свернули от залива направо, прошли под акведу­ком Валента, двухъярусные аркады которого нависали над до­мами и улицами.

— А все же это почетно и лестно, что рыцари-госпитальеры проявляют к нам интерес, — вдруг сказал до сих пор сосредо­точенно молчавший Карло. — В нашей семье всегда почитали орден Святого Иоанна Иерусалимского. И для тебя лучше, ес­ли будешь действовать не как корсар-одиночка, а в содруже­стве с членами ордена.

— Но думаю, что их интерес ко мне объясняется не только духовными мотивами, — слегка улыбнулся Ринальдо. — За­ключив договор с родосскими рыцарями, я ведь тоже буду дей­ствовать по правилам согзо. А согласно этим правилам, при­быль от захваченной добычи делится между папой римским, магистром ордена и корсаром, захватившим мусульманский корабль. Впрочем, я согласен с тобой, мне это тоже выгодно, ведь я...

Ринальдо вдруг умолк на полуслове, уставившись на жен­щину, вышедшую из дверей довольно обветшалого дома, фа­сад которого, однако, украшала арка с двумя амурчиками. Женщина была сравнительно молода и весьма хороша собой. Она улыбалась зазывной улыбкой, но, вглядевшись в Риналь­до, вдруг испуганно ахнула, схватилась руками за голову и сде­лала к нему два неуверенных шага.

— Кажется, мы забрели в квартал Афродиты, и в этом доме живут продажные девки, — заметил Карло. — Похоже, сия пре­лестница тебя знает? Ты бывал у нее раньше?

Но Ринальдо, не слушая товарища, тоже шагнул навстречу красавице и удивленно пробормотал:

— Гайа?.. Ты здесь?..

— Ринальдо!.. — воскликнула она и, кинувшись к генуэзцу, положила руки ему на плечи. — Ринальдо, ты узнал меня! Зна­чит, за эти годы я еще не очень состарилась?..

— Но... что ты делаешь в этом доме? — Ринальдо бросил взгляд на заведение, из окон которого высунулись два ярко на­крашенных женских лица.

Гайа быстро огляделась по сторонам и, схватив Ринальдо за руку, потянула его к двери:

— Пойдем, я расскажу тебе свою печальную историю. Судь­ба обошлась со мной жестоко, но ты не должен меня осуждать.

Ринальдо, как завороженный, почти не сопротивляясь, по­следовал за Гайей. Карло несколько мгновений стоял на ме­сте, потом, вздохнув, побрел в сторону гостиницы.

Но внезапно, словно порыв бури, к нему подлетела Вера и, показав рукой на дом, в котором скрылся Ринальдо, требова­тельно спросила:

— Кто эта распутная баба, которая его увела? Мне послы­шалось, что он назвал ее «Гайа»?

— Да, это Гайа, — подтвердил слегка опешивший Карло. — А ты как здесь оказалась? Следила за нами?

— Это неважно, — отмахнулась Вера. — Лучше скажи, по­чему ты его не удержал? Ведь эта женщина уже однажды обма­нула, предала Ринальдо, обманет и сейчас!

— Ринальдо не ребенок, чтобы я его удерживал. Он все рав­но сделает так, как хочет. Когда-то Гайа слишком сильно заде­ла его сердце, и теперь он не сможет просто так уйти, не выслу­шав ее историю. А она, похоже, не поднялась наверх, а наоборот, опустилась на дно жизни. И, знаешь, может, это даже к лучше­му, что Ринальдо увидел Гайю такой: скорее в ней разочаруется и забудет ее окончательно. Пойдем в гостиницу!

Карло взял Веру за руку и почти силой повел за собой. Неко­торое время она молчала с мрачным видом, потом вдруг спро­сила:

— А если не разочаруется? Может, она овдовела, впала в бед­ность и теперь Ринальдо почувствует к ней жалость, простит ее?

— Овдовела, впала в бедность? — Карло скептически усмех­нулся. — Это бы еще куда ни шло. Но, похоже, красотка ска­тилась в болото, которое похуже бедности.

— Что ты имеешь в виду?

— Дом, в котором она обитает, — отнюдь не пристанище для вдов и сирот.

— А что это за дом? — Вера даже приостановилась от удив­ления. — Ты хочешь сказать, что...

— Да, дитя мое, это лупанар, публичный дом. Я не знаю, ка­ким образом Гайа в нем очутилась, но, похоже, сама судьба от­платила ей за предательство.

Вера несколько секунд молчала, сосредоточенно раздумы­вая, потом вдруг всплеснула руками и воскликнула:

— Кажется, я сегодня в церкви потеряла свой платок! А он мне очень дорог — ведь это подарок дяди! Пойду поищу, наде­юсь, его никто не украл!

Карло не успел и слова сказать, как Вера крутнулась на ка­блуках и через несколько мгновений скрылась за углом бли­жайшего дома. Карло растерянно посмотрел ей вслед: он го­тов был поклясться, что минуту назад видел означенный платок у Веры на шее. В голове его мелькнула догадка, что порыви­стая девушка сейчас может поступить необдуманно, даже глу­по, но удержать ее не представлялось возможным.

Разумеется, Вера устремилась не к церкви, а к дому, в кото­ром скрылся Ринальдо. Ее первой мыслью было ворваться туда и помешать встрече дяди с этой «подлой бабой», как мысленно называла она Гайю. Но по мере приближения к лупанару ре­шительность девушки ослабевала, и Вера некоторое время топ­талась на месте, не зная, как появиться в доме, куда вход по­рядочным женщинам был заказан. От растерянности она даже забыла, что на ней сейчас мужской костюм и ее вполне могут принять за юношу.

А в эти минуты Ринальдо, охваченный внезапной и грубой страстью, тискал в объятиях податливую Гайю, и во взаимных ласках любовников было что-то звериное, от дикой природы. Слишком долго Ринальдо ненавидел предавшую его возлю­бленную и слишком презирал ее сейчас, чтобы быть с ней неж­ным. Когда закончилось их бурное соитие, Гайа прерывистым голосом прошептала:

— Я всегда любила тебя, Ринальдо, все эти годы...

— Да? И потому вышла замуж за другого. Ты говорила, это будет выгодный брак, но, похоже, просчиталась.

Гайа льнула к нему, но Ринальдо, утолив свою похоть, оста­вался безучастным к ее ласкам.

— Мой муж оказался подлецом... — вздохнула Гайа. — Мы с ним приехали сюда из Генуи, когда мои родители заболели. И в это время турки взяли город в осаду. Муж испугался и убе­жал на первом же корабле, а меня оставил у постели умираю­щих родителей, да к тому же забрал с собой все деньги. После смерти родителей я осталась без средств, и мне пришлось...

Гайа всхлипнула, собираясь заплакать, но в этот момент внизу, на первом этаже, раздался шум и чьи-то голоса. Риналь­до тотчас вскочил и стал поспешно натягивать штаны, потому что ему послышался голос Веры.

Это действительно была она. Девушка ворвалась в дом и, оглядевшись по сторонам, сразу же поняла, что это и впрямь то самое заведение, о котором говорил Карло. Свет сквозь мали­новые шторы тускло освещал прихожую, служившую одновре­менно гостиной: стены, разрисованные обнаженными фигура­ми, стол с чашами вина и остатками еды, зеркало в простенке между окнами, ворох одежды, небрежно брошенной на кресло. В воздухе витал запах, в котором перемешались благовония, винные пары и пот. Две накрашенные женщины выглянули из- за ширмы и, хихикнув, тут же скрылись. Навстречу Вере из-за стола поднялась высокая пожилая дама и, подслеповато щурясь, спросила: