— Очень смешно, — бурчит он. — Придурки. — Одной рукой Ист забирает свой кофе, другой подхватывает Лео и быстренько уводит ее к столику со специями и пряностями. Народу в кофейне заметно поубавилось. Лео гадает, сколько же времени просидела в туалете. — У тебя все нормально? — спрашивает Ист. Он снимает крышку со своего стаканчика, но тут же водружает ее на место. Притворяется, будто пришел за сахаром, доходит до Лео, — хочет поговорить с ней без посторонних. Хрупкое спокойствие, в которое она привела себя с таким трудом, вновь начинает рушиться.

— Ист, я… Я сейчас не могу говорить. Ну то есть… физически.

Он смотрит на нее так же, как Нина смотрела на Денвера всякий раз, когда подозревала, что его вот-вот вырвет, — настороженно и сочувственно.

— Ясно, — негромко произносит он. — Тебя не тошнит? В туалет не надо?

— В жизни больше не пойду в этот туалет, — выдавливает Лео. — Мне надо только… — Она понятия не имеет, что ей надо.

— Ясно, — повторяет Ист и вкладывает свой стаканчик кофе ей в руку. Стаканчик чудесно холодит кожу, и тугой узел в груди Лео немного слабеет. — Пей. — Под его взглядом Лео делает два больших глотка. Кофе горький и сладкий одновременно. Это определенно не карамельный маккиато со льдом, двойным карамельным сиропом и двойной порцией взбитых сливок. — Хочешь прокатиться с нами? — спрашивает Ист. — Мы едем в горы, на спецдорогу. Буду снимать этих идиотов. — Он большим пальцем указывает за спину, где троица у стойки наконец забирает свои напитки. — Катание на скейтборде, ролик в портфолио для колледжа. — Лео кивает и отхлебывает еще. Ей все равно, куда идти или ехать, лишь бы ни о чем не думать. Она возвращает стаканчик Исту, но тот останавливает ее руку. — Ни в коем случае, — вполголоса говорит он. — Ты все равно бледная как привидение. Бр-р-р. Парни, — громко обращается он к приятелям, — Лео едет с нами. Ее компания слилась.

— Супер, — комментирует Улыбчивый, двое других кивают. Вид у них безобидный и дурашливый, и Лео знает, что приставать к ней не будут.

— Тогда погнали, — торопит Ист, — иначе не застанем хороший свет, и плакал мой колледж.

Трое друзей катят к парковке на скейтах, Ист и Лео бредут сзади. Лео все еще держит в руке стаканчик с кофе, но ни Ист, ни она этого будто не замечают.

— Спасибо, — через минуту робко шепчет Лео.

В ответ Ист молча стискивает ее ладонь в безмолвном понимании, и, только ощутив это понимание, Лео осознает, как сильно в нем нуждалась.

10 октября. 54 дня после аварии

В четверг вечером Лео из своей комнаты слышит, как внизу мама говорит по телефону. В последнее время она почти ни с кем не общается по телефону, разве что с тетей Келли, и обычно разговаривает негромко, вполголоса, с редкими вкраплениями смеха, который мгновенно рассеивается в воздухе, словно облачко пара. Но сейчас мама явно раздражена и по временам резко повышает тон, а значит, делает вывод Лео, говорит с ее отцом.

Именно так они ссорились перед разводом — с каменными лицами за закрытыми дверями. Поздними вечерами, лежа в Нининой кровати, Лео и Нина слушали невнятные злые голоса, доносившиеся снизу. Нине было десять, Лео — восемь. Нина клеила на потолок светящиеся в темноте звезды, выкладывая из них различные созвездия.

— Ты же знаешь, что они разводятся? — спросила Нина, вместе с Лео разглядывая изумрудный ковш Большой Медведицы.

— Конечно, — сказала Лео, хотя новость ее ошеломила, перед глазами все поплыло, а звезды закружились в хороводе.

— Сто процентов разводятся, — прошептала Нина, стиснув ее ладонь. — Родители моей подруги Кары тоже развелись, ее папа переехал в Виргинию и завел там новую семью.

— Ничего себе, — сказала Лео. К глазам подступали слезы, но она не хотела выглядеть глупой младшей сестрой, да к тому же еще и плаксой. Нина встречала важные жизненные события легко, так, будто проносилась сквозь них на роликах, и Лео рано усвоила, что, если не хочет отстать, должна держаться за нее изо всех сил.

— Наш папа так не сделает, — добавила Нина, — но все равно.

— Угу, — поддакнула Лео, и в это мгновение одна из звезд в Поясе Ориона, посаженная на дешевенький клей, отвалилась.

— Падающая звезда! — восторженно завопила Нина. — Ты видела?

— Девочки! — рявкнула с первого этажа мама. — Быстро спать!

Лео ближе придвинулась к сестре, хихикающей сквозь ладошки, и жарко зашептала:

— Как ты думаешь, нас заставят выбирать, с кем остаться? — Такое произошло с героиней одной книжки, которую Лео читала. Только одной.

— Пускай заставляют. Я выбираю тебя, — сказала Нина.

Сейчас Лео одиноко сидит в своей комнате, скроллит мобильный и слушает мамину часть телефонного диалога. Она не берется утверждать, но подозревает, что разговор касается ее конфликта со школьным консультантом по обучению. Лео на семьдесят процентов уверена, что как минимум дважды слышала фамилию Маршалл.

Рядом с ней Денвер. Мигрировал он медленно, постепенно — сперва из Нининой комнаты на порог, затем в коридор, далее — к двери в комнату Лео и наконец перебрался на ее кровать. У него свое, особое одеяльце, которое Лео каждый вечер тщательно расстилает в изножье кровати. В комнате бардак, но одеяльце Денвера всегда аккуратно сложено и смотрится как попытка создать крохотный островок стабильности среди хаоса. Если Лео не спится, она сползает к Денверу и шепчет ему — и заодно себе: «Она не вернется». Денвер не шевелится, не открывает глаз и продолжает дышать глубоко и ровно, даже когда Лео зарывается лицом в его шерсть и мочит ее слезами. Только в эти минуты Лео находит мужество сказать ему правду.

Сейчас он спит, положив голову на лапы, и, когда мама в конце концов стучит в дверь, лишь приподнимает бровь. Чтобы Денвер слез с кровати, нужна причина посерьезнее, поэтому они с Ниной так крепко и сдружились. Вокруг нее постоянно что-то происходило, однако песика это нисколько не напрягало.

— Да-да, — отзывается Лео, но мама все равно медлит еще несколько секунд, прежде чем переступить порог, словно Лео занята чем-то суперсекретным, а не лежит на кровати в компании храпящего