— Вор, мошенник, контрабандист. Что тебе больше понравится, Мэдисон?

Это был вызов. Воздух стал тяжелым, словно пропитался ядовитым туманом. Сабрина в страхе лихорадочно переводила взгляд с одного на другого. Не может же Николас сейчас высказать свои подозрения? И конечно, Мэтт не попадется на удочку и не откроет ее тайны? После разговора с Мэттом она решила все рассказать Николасу. Когда-нибудь в будущем, может быть, когда они поседеют, состарятся и впадут в детство. Возможно, когда один из них будет лежать на смертном одре.

— Довольно! — Она встала между ними. — Не думаю, что у нас есть время на такую чепуху. Николас, — обратилась она к мужу, — сколько остается времени до разлива Нила?

— Приблизительно месяц или чуть больше, — ответил он, не отводя угрожающего взгляда от Мэтта.

— А как долго добираться до острова? — не отставала она.

Николас в последний раз с отвращением взглянул на Мэтта и повернулся к ней:

— Дней десять, недели две, трудно сказать.

— Осторожнее с верблюдами, Уайлдвуд: они плюются — усмехнулся Мэтт.

Перед тем как уйти, Мэтт подмигнул Сабрине, но так, что это заметила только она. Сабрина облегченно вздохнула: Мэтт ее не предаст.

Мэтт не успел сделать и пары шагов, как Николас окликнул его:

— Я не знал, что ты собираешься сопровождать нас. Чему мы обязаны, что удостоились этой чести?

Мэтт остановился и медленно повернулся к нему. При виде его дерзкой улыбки Сабрина замерла.

— Да вот, Уайлдвуд, мне рассказали, что на этой дороге нас ждут невероятные приключения. Не стоит отказываться от хорошего приключения. Кроме того, — он бросил быстрый взгляд на Сабрину, — никогда не знаешь, что выкопаешь в пустыне. Спорю, там зарыты и другие тайны, а не одно только золото.

Сабрина вышла из своей палатки и рассеянно оглядела лагерь. Прошло всего четыре дня с тех пор, как они покинули Каир, а в их жизни уже установился определенный порядок, менялось лишь место, где они останавливались, а животные и люди всегда занимали свои места. Слуги с удивительной ловкостью и быстротой натягивали палатки, служившие укрытием на ночь, что несколько развлекало путешественников, ибо дорога оказалась скучной и однообразной.

Они двигались вдоль Нила по Дороге, ведущей на юг, с утомительной медлительностью, которая, как и безжалостная жара, и однообразный ландшафт, всех раздражала.

Казалось, только о Уинни получала удовольствие от этого бесконечного путешествия.

Сабрина делала все, чтобы держать Николаса и Мэтта подальше друг от друга, хотя это было непросто в такой маленькой компании. Но Мэтт поддерживал ее усилия по крайней мере стараясь не раздражать Николаса. Она радовалась, что Николас все еще не замечает увлечения Уинни американцем. Это видел каждый, кого это хоть сколько-нибудь интересовало.

Сабрина посмотрела на угасавший костер, освещавший только ближайшую к нему палатку. Эти живописные сооружения, просторные и довольно удобные, все же раздражали ее. Женщины снова жили вместе. Николас, Эрик и Мэтт тоже имели на всех одну палатку, но по ночам обычно кто-то из них, завернувшись в одеяло, спал под открытым небом.

Лагерь затих перед сном, и Сабрина улыбнулась. На противоположном конце поляны темной тенью в лунном свете стоял Николас — высокий, черноволосый, неотразимый. Он вытянул руку, и она молча присоединилась к нему. Не произнося ни слова, они направились к небольшой пальмовой рощице. Они взглянули друг на друга, и Сабрина бросилась в его раскрытые объятия.

Она отдавалась все еще непривычному ощущению его жадных поцелуев, а он не отрывался от ее губ, как будто хотел восполнить потерянное время. Сабрина перебирала пальцами его шелковистые волосы и радостно принимала его ласки.

Она трепетала от поцелуев, разжигавших ее страсть, но они не могли позволить себе отдаться этой страсти здесь… сейчас.

— Николас, мы должны остановиться.

— Кажется, последнее время я только это и слышу от тебя, — со вздохом оторвался от ее губ Николас. — Этот брак по расчету становится с каждым днем все неудобнее.

— Скажи мне, почему у нас нет отдельной палатки?

— Любовь моя, ты так спешила, что я еле успел достать только самое необходимое, — с тяжелым вздохом объяснил он.

— Отличное объяснение, Николас. — Она тоже вздохнула и прижалась к нему. — Но оно нисколько не уменьшает странного желания, которое ты возбудил во мне.

Он рассмеялся и посмотрел на нее. Она капризно надула губки.

— По-моему, дорогая жена, мы все же подходим друг другу. Я подозревал это еще со времени нашей первой встречи, но ты развеяла все сомнения. Я ожидаю, что брак по расчету окажется долгим и счастливым.

У нее замерло сердце.

— Правда? — тихо спросила она дрогнувшим голосом. Что-то важное и значительное происходило между ними, чего она не хотела. Или хотела? Сабрина по своей воле делила с ним постель в те редкие моменты, когда она у них была. Она не смела надеяться, что он наконец-то попался в сети любви. Полная южная луна отражалась в его глазах и освещала правильные черты его лица. Он поднес ее руку к губам и поцеловал таким нежным, таким страстным поцелуем, что у нее задрожали колени и она едва устояла на ногах.

— Сабрина… — его голос был таким же нежным, как и поцелуй, и так же полон значения, — я чувствую, что мы…

Громкие крики пронзили ночной воздух.

— Что это… — Сабрина резко повернулась и взглянула на лагерь.

— Черт побери! — Николас схватил ее за руку и побежал к палаткам — Бежим!

— Что это, Николас? Что случилось?

Сабрина старалась не отставать от него. Он почти тащил ее, и она с трудом поспевала за ним. В лагере царил хаос. Повсюду словно в странном беспорядочном танце метались люди и животные. Освещенные луной и пламенем костра, появлялись и исчезали какие-то тени. Все двигалось с такой быстротой, что она не могла ничего понять, или это она сама двигалась слишком медленно.

— Проклятие, они уводят лошадей! — До ее сознания сквозь растерянность и недоумение дошли гневные крики Мэтта.

— Николас, — она схватила его за плечо, — они уводят лошадей!

— Вижу! — перекрывая шум, прогремел его голос. — Ты хочешь, чтобы я погнался за ними?

Сабрина удивленно посмотрела на него.

— Конечно, Николас. Догони их! Сейчас же, пока они не ушли далеко! — Она толкнула его в сторону, откуда доносился шум.

— Давай же, Уайлдвуд! Надо вернуть моих лошадей! К ним бежал Мэтт, за которым следовал Эрик. Оба держали на поводу верблюдов, которые явно не проявляли желания участвовать в погоне.

— Твоих лошадей? — удивился Николас.

— Да, это мои лошади. Каждая из них куплена и оплачена, черт побери. И они стоили немало! — Даже при слабом свете было видно, как сверкали глаза Мэтта. Он бросил быстрый взгляд на Сабрину. — Но ты понимаешь, что не это важно.