не была? Как в панцире пряталась столько лет на благо родителей? Они, кстати, как чувствовали.

Начали звонить каждый день, задавая каверзные вопросы. Выводили дочь на чистую воду. Особенно их интересовало, с какого перепуга у меня стало столько тренировок.

У меня диплом на носу! Порой мать даже кричала в трубку, угрожая приехать и поговорить с деканом. Какой волейбол, когда вот-вот выпускной и госы. О чем я вообще думаю?!

Потом выяснялось, что ни о чем. И вообще, я думать не умею, от рук отбилась, а они всю жизнь положили, чтобы из меня человека сделать. А я такая неблагодарная…

Вот и ходила я по кругу. С одной стороны, нерешённый вопрос с Макаром, молчавшим, но могущим рвануть в любой момент. С другой – тренер и наше противостояние. Эмоциональное, острое и заставляющее по вечерам кусать губы от неудовлетворенных эмоций.

И на десерт родители, которые вот-вот должны были узнать про то, что их дочь взяла академ на выпускном курсе и самовольно поступила в другой вуз, вообще никак не связанный с мечтой родителей видеть ее первым юристом на деревне.

Время шло, а все три ситуации продолжали накручиваться. Я не знала, где рванет сначала. Но догадывалась. И вот на очередной тренировке тренер был в ударе. Придирался ко мне по каждому поводу, и в какой-то момент я просто развернулась и ушла. Пока не наговорила ему…

Я вылетела из зала, даже не переодевшись. Ушла, стискивая зубы. Такой наглости отродясь никто не видывал. По крайней мере, при том времени, что я хожу на тренировки.

Но я боялась сорваться. Все тело натянулось как пружина, и каждое неосторожное слово грозило провалом. Больше всего на свете я хотела, чтобы меня оставили в покое.

Но надежды не оправдались. Потому как я услышала громкий хлопок двери. Он догнал меня на лестнице. Не успела дать деру, Омарова. Медленно бегаешь.

– Это что вообще было?

Он развернул меня, схватив за руку. Нет, это было не больно. Скорее просто бесцеремонно. Столкнулась с возмущённым и столь же взвинченным взглядом. Опасно, ой как опасно!

– Это было желание хоть как-то сбавить градус наших отношений! Что вы взъелись на меня? Я обещала все контролировать, но в такой обстановке попросту не справляюсь!

– Потому что недостаточно сосредоточена на процессе. Ты стала допускать слишком много ошибок. В вышку таких не берут.

Горькая обида развернулась из крошечного клубочка внутри. На повышенных тонах ответила:

– Да я изо всех сил стараюсь, как вы вообще можете такое говорить? Вместо упреков лучше бы перестали меня дёргать. Мне достаточно и без вас причин для беспокойства.

Надо замолчать, надо остановиться, пока я не сболтнула лишнего. Ему не следует знать, что произошло. Но тренер наступал, припирая меня к стенке. Уперлась в холодную поверхность, что, к слову, совершенно не остужала нашего возбуждения.

– По-твоему, я намеренно провоцирую тебя?!

Слишком близко. Слишком мы оба взвинчены, и не хватает лишь искры. Искры, после которой все летит в бездну, когда он касается своими губами моих.

Глава 43. Тренер

Когда-то давно я думал, что сойду с ума. Когда случилась авария, и я понял, какие у неё последствия, мозг взрывался от негодования. Чувства распирали, и определиться, что и как,было попросту невозможно.

Я зол, в бешенстве или понял, что все пропало? Неопределённость убивала. Но сейчас наступило новое время, когда снова душу разбирали эмоции, которых я не мог понять.

Сколько прошло с той новогодней ночи? Месяц? Больше? А я до сих пор помнил аромат губ незнакомки. Во снах снова и снова сжимал ее, просыпаясь в холодном поту от крика идиота, перервавшего нас.

Я его реально ненавидел. Ревновал, злился, готовился дать в морду. Да, я чертов псих, помешанный на девушке, даже лица которой не видел. Но это были цветочки.

Потому что самым неожиданным образом это никак не сказалось на моем отношении к Кате. Только теперь все стало ещё хуже. Каждый день смотрел на неё, терзаясь чувством вины.

Потому что чувствовал, что между нами что-то неуловимо изменилось. Она стала резче, смелее, наглее. Даже Ирма как-то после очередной нашей стычки подошла и с загадочным видом предложила уже трахнуть ее втихаря, за что получила свою порцию упражнений на следующей тренировке.

Неужели это так видно? Что я хочу ее. И ту, незнакомку. И никак не могу понять, откуда эти чувства и эмоции, я никогда не страдал подобным. Это выносило мне мозги.

Каждый вечер корил себя за то, что взрывался на неё, но стоило только Катерине появиться на горизонте… Посмотреть на меня своими невероятными глазами и начать спорить!

Ведь на самом деле зачастую она была зачинщицей этого ада. А я ей потакал. И все это каждый день уходило на бесконечный водоворот повторов.

Снова и снова мы спорили, а потом я пытался вечером выбить свою дурь в зале или с очередной девкой, что не могла меня удовлетворить. Секс стал механической рутиной, не избавлявшей от зуда внутри.

Да я даже к психологу записался, настолько невыносимо стало это терпеть. Как, простите, понять, что происходит, когда тебя так колбасит? К тому же близилось окончание сезона. Игры на носу, какие личные переживания?!

Мне звонили из-за границы, звонили из красной команды по поводу девочек, и все ждали, когда же будет результат. А у меня стояки по утрам едва по лбу не давали и настроение было как у подростка пубертатного периода!

Какой нафиг из меня тренер? И эта коза снова нарывается. Спорит и психует. Она даже вышла из зала! Такого никто и никогда не позволял себе на середине тренировки.

Воцарилось молчание. Опасное, напряжённое. Я сжал руки в кулаки и досчитал до десяти. Не помогло. Убью. Хотя нет, отшлепаю… Нет. Отчитаю и поступлю как нормальный тренер.

Адекватный, не помешанный на своём игроке тренер. Я профессионал и сейчас не стану выплескивать на неё свои эмоции. Это неправильно! Направился к двери…

– Василич…

Солнцева осторожно приблизилась, озабоченно глядя