изжили. Небольшой кусочек крыши, который мужчина откопал, когда последний раз посещал это место, снова засыпало снегом. Мёртвая деревня была погребена глубоко под землёю, и казалось, никогда она уже не увидит света дня. Так оно и было, по крайней мере этой зимой. Весною же снег сойдёт, и дома выступят наружу. Лето покроет их густым слоем грязи, осенью она замерзнет, а потом снова посыпется чистый белый снег.

Артур наблюдал все эти картины, верчения колеса природы, пока стоял на краю утёса и мотал время назад. В какой-то момент он остановился — когда снова была зима — и прикосновением вырвал из прошлого черноволосую девочку в рваном и пёстром платье. Артур всмотрелся в лицо этой девочки. Оно было очень спокойное, даже, наверное, пустое. Мужчина вглядывался в него некоторое время, а потом щёлкнул пальцами. густым слоем грязи, осенью она замерзнет, а потом снова посыпится чистый белый снег.

Артур наблюдал все эти картины, обороты колеса природы, пока стоял на краю утёса и мотал время назад. В какой-то момент он остановился — когда снова была зима — и прикосновением вырвал из прошлого.

И снова перед ним открылась трещина в неизвестность, как чёрный глаз.

— Я пойду один, — сказал маг Аркадии и шагнул внутрь.

Ингредиентом, чтобы стать Магом Времени Восьмого ранга снова было нечто, сокрытое загадкой: Артуру нужна была вещь, нетронутая временем, ну либо вещь уже очень давно нетронутая временем.

У мужчины было множество предположений, чем же таким может быть нужный ингредиент, но все они были так, шелухой, без крепкого обоснования. Лишь одна догадка вселяла некоторую уверенность, и как на зло, она была самой опасной.

Артур взглянул на меч, зависший посреди пустоты. На всякий случай маг старался не смотреть прямо на него. Немного этот клинок дорисовывали его воспоминания, образ из таинственного видения; Артур смотрел на чёрную рукоятку пару мгновений, немного хмурясь, а потом отвернулся, присел и зачерпнул щепотку песка на земле.

Всё-таки это была пустыня, песка тут было навалом.

Артур зачерпнул его небольшой склянкой, расписанной серебристыми письменами, и быстрым, но спокойным шагом пошёл назад. Он вышел из трещинки и закрыл её. Вместе с нею пропал и образ прошлого — черноволосая девочка растворилась в голубых небесах.

Её звали… Кажется что-то на М.

Артур снова открыл трещинку и вышел на ветреную горную вершину. Мужчина вдохнул немного ревущего тут ветра. Всё прошло, кажется, неплохо. Неизвестное место между временем и пространством, где покоился странный меч, почему-то постоянно волновало Артура, вызывало в нём тревогу. Дело было даже не в том, что оно было ему не понятно, — Артур остерегался всего непонятного, — но потому что… Почему-то. По причинам совершенно неизъяснимым. Что-то не так было с этим местом, и лучше было туда не ходить.

Никогда.

Артур успокоил себя, наблюдая неподвижные горные пейзажи, а потом присел и всмотрелся в скляночку с песочком. Вот и его ингредиент. Артур немного потряс бутыль и закинул её себе в рот, целиком, не откупоривая. Затем он прикрыл глаза и приступил к очередному Перерождению.

Начиная с Седьмого ранга, каждое Перерождение представляло собою нечто особенное, нечто неординарное, что меняет саму природу существа на глубочайшем уровне. В Седьмом нужно было стать концептуальным существом.

Восьмое Перерождение было связано с судьбой.

Артур ненавидел судьбу. С одной стороны, его ненависть можно было назвать немного ребяческой, ведь судьба, на самом деле, всегда ему благоволила. Не раз она спасала его, когда всё, казалось, уже было потеряно. Не раз она улыбалась ему в самые тёмные ночи, позволяя разглядеть землю под ногами и дорогу дальше. Она была ему как родитель, и всё-таки, к ней он питал сугубо ненависть.

Потому что она смотрела на него с высока. Потому что это был гнилой, вшивый родитель, который смеётся со своего ребёнка. Судьба вела его куда-то — а куда, Артур не имел ни малейшего понятия, но и вырваться с этой дороги он не мог…

Восьмое Перерождение было очень простым. Даже глупым. Но лишь немногие маги могли его пройти, а остальных ожидала неминуемая смерть. Восьмое Перерождение не заключалось в чём-то великом, как, например, освободить себя от судьбы, нет — оно было намного проще. Нужно было просто увидеть разницу между собой и своей судьбой. Увидеть в себе большее, чем просто функцию, инструмент судьбы.

У магов для этого был определённый приём: нужно было вспомнить такой момент в своей жизни, когда ты пошёл судьбе наперекор. Для Артура это было особенно сложно.

С одной стороны, он мог вернуться к воспоминаниям тех времён, когда его ещё называли Эрханом. Он тогда уже прошёл это Перерождение. Артур думал просто всё повторить, но потом понял, не столько логикой, сколько чуйкой, что если он теперь действительно Артур, значит и свободу ему нужно искать как Артуру.

Это было не просто. С тех пор как маг обрёл новую жизнь, судьба взялась за него, казалось бы, железным хватом. Артур задумался, но не очень на долго. Ответ нашёлся почти сразу. Артур снова вспомнил девочку в пёстром платье со множеством заплаток, и увидел висевший над землёю меч.

Казалось бы, какая банальная была история, — одинокая деревня, ритуал, призрак, — но судьба сломалась. Судьба затихла, когда всё уже, казалось бы, закончилось. Артур кивнул. Вот оно. Судьба ломается там, где под откос идёт нарратив.

Мужчина вспомнил своё первое Перерождение Восьмого ранга.

Когда Артур обрёл новое тело, он частично забыл опыт прошлых Перерождений. Они давались ему просто, благодаря выработанным инстинктам, но подробностей мужчина не помнил.

Но теперь опыт Восьмого Перерождения замелькал у него перед глазами. Как он прошёл его тогда? Что он тогда вспомнил?

Может как он пережил все тренировки Белой Башни? Нет. Или как вышел победителем из схватки с Джозефом? Точно нет, это как раз-таки она, проклятая судьба, сыграла здесь ключевую роль. Невозможно найти свободу от судьбы в случайности, — судьба в них обитает, — нужно искать что-то другое. Может, как он встретил Джозефа? Нет. Или как они победили могучего мага на вершине ледяной башни? Опять же, нет. Или… Вот, вот оно.

Артур вспомнил прекрасную девушку с синими волосами, которая голой лежала на льду. У неё были синие ресницы и мокрые голубые губы. Она была сердцевиной древа, которое взращивал старый маг. Когда Эрхан её только увидел, он почувствовал таинственную связь с этой девушкой, как будто она должна была играть огромную роль в его жизни, ключевую роль, как будто судьба уже наряжала её к спектаклю… А потом Артур вспомнил, как