— Что происходит? — в ушах нестерпимо фонило, и даже поморщилась от неприятного шума. О чём он говорит? Ни черта не понимаю!

Ладони с застрявшими в них осколками саднило, зато таинственный мужчина с любовью поглядывал на кровавое месиво в моих руках. Жадность и нетерпение, почти как у Даррета Хиза. Казалось, ещё миг, и он будет слизывать кровь с кожи и со стола.

— Ты тянешь время, милая. Попроси Аэра уйти. Можешь даже не озвучивать вслух, он поймёт и без слов, — требовательно и одновременно мягко приказал возлюбленный.

Сложно было совладать с собой под тяжестью слишком хорошо знакомого взгляда. Никакой выразительности и прежней синевы. Красивые, но совершенно безжизненные голубые глаза. Как тогда в музее, в заброшенном амбаре в доках, долгими вечерами в приюте.

— Аэр, тебе нужно отдохнуть, — голос заметно дрожал, а улыбка незнакомца становилась шире, — завтра долгая и тяжёлая дорога…

Мальчик словно сбросил с себя оцепенение, кивнул и скрылся за загородкой, отделяющей кухню от спальни.

— Умница, Эйри. Никак не привыкну к этому имени. Для меня ты навсегда Сай. Моя Сай, — в словах не было нежности, лишь безграничное обладание.

Я его, и никуда от этого не сбежать.

— Кто ты? — наблюдала, как мужчина осторожно касается торчащих из ладони осколков.

— Сейчас будет неприятно. Но ты же сильная девочка. Придётся немного потерпеть. Извини, что напугал. Не ожидал такой реакции. Правда, не хотел, — пальцы потянули за кусочек стекла.

Зажмурилась и тихо простонала от боли. Старалась не смотреть, как обрабатывают повреждённые руки. Стоически терпела, а вот мой компаньон получал удовольствие от своего занятия. Он мастерски продезинфицировал раны и перебинтовал ладони.

— Может, ответишь, наконец?

— Сразу после тебя, милая. А ты кто?

— В каком смысле? — на место страху пришло раздражение. Он издевается!

— Сайджин Окс или Эйри Нолад? Героиня книги или чудачка с Иттанских островов?

— Опять уходишь от темы! — ударила кулаком по столу и тут скривилась грохота склянок и пронзившей руку боли.

— Осторожнее, милая, — участливо предупредил незнакомец.

— Хватит называть меня так. Я тебе не милая! Прекрати играть, устала! — прижала перебинтованные руки к глазам и уже не сдерживала слёз.

Слишком много всего для одной меня. Даже для двух чересчур, и для Эйри Нолад, и для Сайджин Окс.

А он уже был рядом. Обнял и принялся целовать мокрые щёки. Долго касался губами трепыхающихся век и ресниц.

— Прости, но я, правда, хочу помочь, — напомнил, с тоской отстранившись от меня.

— Так помогай, а не издевайся! — несильно пихнула его в грудь.

— Кто ты, милая? Какое из двух имён настоящее? — мужчина не обращал внимания на мои агрессивные выпады.

— Не знаю!

— Знаешь! Ты всё прекрасно знаешь, отвечай, — он почти тряс меня за плечи.

— Сайджин! Меня зовут Сайджин Окс, — прокричала, не подумав, что могу разбудить или напугать Аэра.

— Хорошо. А кто такая Эйри Нолад? Когда она появилась? — уже спокойнее спросил незнакомец.

— Пять лет назад, когда решила уехать из Тимерники, — с каждым ответом из груди словно вынимали отравленные иглы. Мне становилось легче, но на их месте появлялась сосущая пустота. Глубокие тянущие воронки.

— Почему именно это имя? — не останавливал свой допрос любимый.

— Особенное…

— Что в нём такого?

— Это анаграмма.

— На что, Сай? Ты очень близка. Сама можешь ответь, как меня зовут на самом деле.

— Ты Дэнли Арой. Я просто поменяла буквы местами, чтобы… — больше не могла говорить. Если скажу вслух, иллюзия распадётся на куски.

Пока не озвучила, всё будет хорошо. Почти хорошо. Почти по-настоящему.

— Пожалуйста, продолжай милая, зачем взяла моё имя? У тебя ведь была моя фамилия. Почему не осталась Сайджин Арой?

— Не надо больше, Дэнли. Не сейчас…

— Мы не можем вечно бегать от правды, Сай! Рано или поздно ты скажешь это, — супруг гладил меня по волосам, пока всё моё тело содрогалось от рыданий.

— Не хочу. Давай останемся здесь, вместе с Аэром, умоляю. У нас всё обязательно получится в этот раз.

— Нет, Сайджин. Это невозможно. Но раз ты сопротивляешься, придётся продолжить наше маленькое приключение в Линнеркут, — пожал плечами Дэнли.

— Не могу вести машину. Повредила руки, — помахала перебинтованными ладонями. Любимый знает, что отчаянно пытаюсь оттянуть время.

— Не проблема. Умею водить паромобиль. Как-никак это моя машина. Но меня чертовски бесит, что ты отдала её Даррету Хизу вместе с нашим ребёнком, — злобно процедил супруг, и в глазах вновь промелькнули жуткие отголоски души моего мучителя из приюта.

— Ты и есть Даррет! — брякнула, не подумав, и тут же зажала рот рукой.

Аптечка и вторая чашка с чаем полетели на пол. Дэнли резко усадил меня на мокрый стол и наградил чудовищным взглядом.

— Больше никогда, слышишь Сайджин, никогда не называй меня этим именем! Поняла?

— Прости.

— Нет никакого Даррета Хиза или Йенса Моро. Даже Дремз Крит — это чёртов фантом.

Хотела поспорить с любимым. Но промолчала. Пока лучше буду молчать так долго, сколько получиться.

Не говорить. Не думать. Пытаться сохранить всё как есть.

После Линнеркута больше ничего не будет как прежде. Там лежит последняя карта в колоде моих путанных воспоминаний. Вопрос только, что на самом деле прячется под рубашкой?

Корректировка № 1 Покорность

Непривычно тихо даже для этого часа. Воспитанники уже давно должны были выстроиться в очередь на утренние процедуры. Но ни у душевых, ни у кабинета медсестры никого не было.

Пока воровато пробиралась к своей комнате, меня мучили неприятные подозрения. Иллюзии Моро с каждым днём становились все изощрённее. Его навык рос по мере того, как он превращал мою жизнь в кошмар. Иногда полностью терялась в придуманных им ловушках, и требовалось немало времени, чтобы выбраться из них и понять, где на самом дело заканчивается фантазия безумца и начинается реальность.

Вот и сейчас прижалась к стене, пытаясь унять очередной приступ паники. Слишком неестественно выглядели коридоры приюта, словно пустой кукольный домик.

А я в нём любимая игрушка одержимого псионика.

Нырнула в свою комнату и быстро переоделась. Даже хорошо, что ни с кем не столкнулась: следы на запястьях удалось спрятать, лишь опустив длинные рукава рубашки до предела. Кожа по всему телу до сих пор неприятно зудела из-за прикосновений холодного ветра.