мальчишка думал, что если он будет похож на человека - у него больше шансов завоевать мое сердце... Оно и так принадлежало ему... правда наполовину...

Алекс увидел мои слезы и быстро шагнул ко мне, его губы дрогнули, горестно сжавшись в тонкую полоску:

- Анька! Не терзай ни себя, ни меня - их больше нет, родная, есть только я... я, ты слышишь? - он крепко стиснул меня в объятиях, то ли утешая, то ли уверяя меня, что он никуда меня не отпустит... Ему, может быть, также было несладко ощущать себя не целым, а совмещать в себе эти две такие разные и такие похожие личности. Мне стало стыдно за такую черствость, я обняла его за талию, словно тоже пыталась утешить и одновременно попросить прощения, только вот в горле стоял горький ком, и я не могла вымолвить ни слова. Мне некому было предъявлять свои претензии и высказывать обиды. И от этого даже дышать стало трудно.

- Аня... - в знакомом голосе было столько отчаяния. Вот так, не видя его, а только слыша и ощущая - я могла тешить себя иллюзией, что он - один из братьев - интонации голоса, знакомое тепло рук, укрывающее меня от всяких невзгод, только аромат тела был немного другой, в нем словно переплетались оттенки того и другого - но это было даже еще лучше, еще пронзительнее - горьковатый, терпкий аромат Азеля и сладковатый, нежный Риля... А от запаха кожи Александра у меня просто туманилось сознание - настолько это был неземной фантастически приятный аромат...

Я спрятала лицо у него на груди и всхлипнула:

- Если бы только знал, как я скучаю по ним... - вырвалось нечаянно, и я тут же прикусила язык - мне плохо... но ему еще хуже, оттого, что я ясно даю понять - он - это не то, что мне хотелось бы, не тот, в ком я безнадежно нуждаюсь...

- Ну что мне сделать, чтобы ты не скучала по ним? Что?!

Александр стиснул меня в объятиях, поцеловал в макушку. - Хвост отрастить или уши вытянуть? - попробовал пошутить он, только голос асура дрожал...

- А то и другое сразу? - улыбнулась я сквозь слезы, понимая, что требую от несчастного парня невозможное.

- Только для тебя, моя радость, - усмехнулся Александр, отстранив меня и меняясь...

- Господи... - тихо ахнула я, широко распахнув глаза, не замечая горячих дорожек по щекам, что проложили мои слезы.

Передо мной стояло фэнтезийное великолепие - темноволосый изящный парень с рожками, острыми ушам и длинным хвостом, который, яростно щелкнув, словно хлыстом, тут же обвился вокруг моей талии и по-хозяйски притянул к обладателю сего великолепия. Я задохнулась от восторга, мои руки сразу же потянулись к остроконечным ушкам, чтобы проверить, не грежу ли я наяву...

Он, наверное, чувствовал трепет моих пальцев, очень осторожно очерчивающих контур мочек, медленно-медленно продвигаясь наверх. Я боялась почувствовать пустоту там, где мои глаза видели острые кончики... такие родные, такие...

Я же помню, как Риль стеснялся того, что от прикосновений у него глаза сами закрывались, и он старался сдержать судорожные вздохи от моей нежной шаловливой ласки. Это было его «Ахиллесовой пятой», дотронувшись до которой, я могла подчинить его своей воле, а как смешно, словно лошадка, он «стриг» ушами, когда очень злился...

Я перестала мучить себя сладкими воспоминаниями и двинулась выше... Собранные в хвост волосы мешали мне добраться до основания небольших рожек, но я все равно справилась, разозлившись на резинку и сдернув ее. Темные пряди красиво рассыпались по его плечам. Но я уже дотронулась до аккуратных рожек, невольно улыбаясь, потому что почувствовала, как Алекс с шумом втянул в себя воздух и замер, боясь пошевелиться. Слабое место Азеля я тоже знала... до копчика мне сейчас не добраться, чтобы никого не удивлять непристойным поведением в общественном месте, но я не могла отказать себе в удовольствии погладить, приласкать, покружив пальцами вокруг рожек, там, где чувствительная кожа моего Темного была сплошной эрогенной зоной... господи... что я несу?... Это не Азель - это Алекс, у которого нет того, о чем я мечтаю, но все же он испытывает наслаждение... иначе это и не назовешь - невозможно так притворяться... такое чувство, что он испытывает остроту ощущений, сродни тем, как потерявшие конечности испытывают фантомную боль там, где ее уже быть не может... Только это не боль в полном понимании этого слова... Он словно наслаждался ею, упивался, боясь спугнуть... Какие сволочи лишили меня моих мальчишек? За что? Почему за это должны расплачиваться мы? Ну, ладно, я - может, я и заслужила, но Алекс?... Неужели ему сейчас также приходится проходить через весь спектр чувств, воспоминаний, эмоций, следуя за мной?... Зачем я его тяну туда, куда уже нет возврата...

Я испуганно отдернула руки и виновато уставилась на Александра. Он медленно, словно не желая возвращаться из небытия, распахнул глаза и поежился. Фиолетовые темные глубокие омуты... Такие же, как у отца... или даже лучше?... Его взгляд медленно прояснялся, в нем попеременно проступало удивление, опасение, вопрос... Замерев, мы стояли друг перед другом, пытаясь оценить то, что сейчас почувствовали - скорбеть о потерях или радоваться, что можно получить забытое снова, вот так, словно воруя свои и чужие воспоминания, пытаться заменить их новыми - только нашими...

- Ты это сделал для меня... Не надо было... - опустила я голову, но тут же услышала взволнованный голос:

- Я сделаю для тебя, все, что ты хочешь, не надо щадить мои чувства, Ань. Если тебе так легче, значит, будет так столько, сколько тебе потребуется...

- Но ведь это не ты?

- Не я...

- Ты тратишь на поддержание иллюзии Силу?

- Не бери в голову... Честно говоря, чтобы испытать такое, я готов потратить еще... я не ожидал, что ощущения будут настолько острыми, яркими, объемными...

Он взял мои руки в свои ладони и прижал к своему лицу, а меня обожгло запоздалое раскаяние - зачем я травила душу и ему, и себе, кого я наказываю? Каково ему знать, что я вижу лишь замену...

- Прости... - прошептала я непослушными губами.

Он не ответил, только еще сильнее стиснул мои ладони, не отрывая лица. Я не шевелилась, давая теперь ему возможность прийти в себя. Я уже поступила по-свински, но мне не обязательно показывать парню, что я почувствовала его слабость. Он хочет быть для меня сильным и у него