Первыми ее обнаружили Иван Терентьевич и Тарас, еще до того, как их окликнули из-за стен здания.

– Тупик! – сказал Горшин, вдруг закрывая глаза и прислушиваясь к чему-то.

– Да, этого мы учесть не могли, – согласился Парамонов.

Василий, чувства которого обострились, тоже ощутил дыхание опасности и оглянулся на спутников.

– Нас встречают? Так это понимать? Кто?

– Очень серьезные люди, – пробормотал Иван Терентьевич со вздохом, все еще сохраняя внешность Рыкова. Телохранители Германа Довлатовича продолжали опекать своего босса и могли среагировать неадекватно, узрев на его месте незнакомого человека, а драться с ними желания не было ни у кого.

– Кто? – повторил вопрос Василий.

– Господин Юрьев со свитой, – буркнул Тарас. – Советник президента и он же кардинал Союза Девяти. Но похоже, он не один, с ним кто-то еще, кого я не могу идентифицировать.

– Бабуу-Сэнгэ, – коротко сказал Парамонов.

– Кажется, Соболев говорил мне о нем, – наморщил лоб Василий. – Координатор Союза Девяти?

– Собственной персоной.

– Влипли! – присвистнул Вася.

– Эй, там, в коробке, – раздался за стеной здания недобрый голос. – Выходи по одному, с поднятыми руками. Оружие не брать, резких движений не делать. Открываем огонь без предупреждения.

Мужчины переглянулись.

– Делайте что приказано, – обратился к телохранителям «Рыков». – Это недоразумение. Но ждите моей команды. Вполне возможен вариант выхода без оружия.

– Понятно, – сказал старший группы, бросил на пол оружие и вышел из холла. За ним покинули здание рослые парни рыковского манипула, привыкшие беспрекословно подчиняться приказам босса.

– А мы? – Вася подошел к Ульяне, начинавшей оглядываться и с усилием соображать, что происходит.

– А мы попробуем выяснить, что им надо, – сказал Иван Терентьевич. – Я выйду.

– Подождите, – сказал Горшин, достал рацию. – Ветер, я Граф, как слышите?

– Наконец-то, командир! – отозвалась рация голосом старшего группы поддержки. – Здесь такое творится! Нас словно в мясорубке прокрутили, непонятно, в чем дело. Еле оклемались. Подъехали какие-то крутые профи, окружили базу. Что делать?

– Броневик видите?

– БТР? Видим.

– Попытайтесь захватить, но без шума. И готовьтесь по сигналу открыть по всем этим профи огонь на поражение из всех стволов. Как понял, Ветер?

– Голова гудит, но соображает. Все сделаем как надо, Граф. Каков будет сигнал?

– Включи рацию на аварийную волну и жди точку. Конец связи!

Горшин сунул рацию в нагрудный карман, посмотрел на Парамонова.

– Может быть, лучше я пойду на переговоры?

– Это лишнее, – кивнул на рацию Иван Терентьевич. – Потеряете людей.

– Они знают, на что идут, и верят в правоту дела. У них нет выбора. Вернее, они сделали его давно.

Створки двери раздвинулись, выпуская Парамонова наружу, и плавно закрылись. Для остальных потянулись минуты ожидания, равные по напряженности часам. Вася подошел было к Ульяне, но поймал затравленный взгляд Стаса и присел возле него. Посмотрел в его глаза.

– Прорвемся, герой?

Стас неумело улыбнулся, сразу оживая и приободряясь. Ульяна перестала поглаживать затылок, подошла к нему, присела рядом с Василием, погладила его по плечу, взъерошила волосы мальчишки, и обоим показалось, что впереди их ждет удача.

Глава 36

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Иван Терентьевич оценил положение с одного взгляда.

Здание «вокзала» рыковского «аэродрома» было окружено со всех сторон людьми в строгих штатских костюмах, вооруженными не хуже армейского спецназа. Точно так же был окружен и ангар, у проволочных ворот стояли три микроавтобуса и два джипа «Тойота», а на одном из ближайших лысых холмов маячил силуэт БТРа с ракетной установкой. Бронекупола, предназначенные для защиты базы и в мирное время прятавшиеся под землей, сейчас были подняты наверх, а их пулеметы смотрели на ангар и на здание «вокзала». Не приходилось сомневаться, что обитатели колпаков перепрограммированы Юрьевым и готовы открыть огонь по кому угодно в соответствии с мысленным приказом.

Телохранителей Рыкова нигде не было видно – вероятно, их уже затолкали в микроавтобус. Дверца одного из джипов отворилась, из него вылез человек в белой рубашке и брюках «лайк», неторопливо направился через распахнутые ворота к зданию «вокзала». Это был Юрий Венедиктович Юрьев. Он прошел цепь штатских мальчиков, остановился в двадцати шагах от Парамонова и некоторое время разглядывал его, словно раздумывая, что с ним делать. Пси-пространство вокруг него ощутимо вздрагивало и шаталось, завивалось штопором и расплывалось опадающими волнами, и усмирять эти волны, грозившие затопить Посвященного и мир вокруг, было очень трудно. Уровень Сил, которыми владел кардинал Союза Девяти, был гораздо выше возможностей Парамонова, но он, понимая это, готовился дать бой, чтобы попытаться спасти друзей, хотя бы и ценой жизни.

– Что вам угодно, кардинал? – сдержанно спросил Иван Терентьевич. – По какому праву вы нас задерживаете?

– По праву сильного, – с любезной полуулыбкой ответил Юрий Венедиктович. – Мне нужен Соболев. Вы знаете, где он прячется. Предлагаю обмен: я вам свободу, вы мне адрес.

– Я не знаю, где прячется Соболев, – ровным голосом сказал Парамонов. – И никто из тех, кто сейчас со мной, не знает. Герман напрасно пытал Ульяну.

– А где сам господин Рыков? Неужели вам удалось его нейтрализовать?

– Он недооценил кое-кого из моих друзей и, возможно, лишился глаза.

– Вот как? – Юрьев озадаченно скрестил руки на груди. – Может быть, и я вас недооцениваю?

– Может быть. Хотя, судя по эху, вы пришли сюда не один, с вами координатор. Или я ошибаюсь?

– Его здесь нет. – Юрьев подумал и добавил: – Пока. Он появится, как только я дам сигнал. Вам придется побыть моим пленником, Иван Терентьевич.

– Ради чего?

– Я уже сказал: мне нужен Соболев. Вы с друзьями позовете его, он приедет, и я вас отпущу.

Иван Терентьевич засмеялся. Юрьев смерил его недоуменным взглядом.

– Что вас развеселило?