В Санкт-Петербурге Колчак закружил его в бумажном ворохе, оформив по контракту на гражданскую службу по морскому ведомству и заселив в казенную квартиру.

– Холостяку достаточно. Женитесь, остепенитесь, денег скопите, можно тогда приискать жилье попросторнее. Сегодня сходите – познакомьтесь с людьми. С ними вам предстоит, говоря высоким штилем, приделать крылья к нашему флоту.

– Компания «Мокрые крылья Отечества», – грустно пошутил Сикорский, несколько ошарашенный жизненными переменами.

– А вот так не надо, Игорь Иванович. Послужите с флотскими – узнаете, что не над всем нужно зубоскалить. Теперь о деле. Подполковник корпуса инженеров-механиков Александров в этой компании за главного. Кстати, у нее имя есть – Опытная авиационная станция Балтийского флота. Ваш проект одномоторного биплана признан лучшим для Балтфлота на сегодняшний день.

– Будет и завтрашний.

– Именно. Посему линейку в руки – и вперед. Со временем дам пару инженеров в команду, можете кого-то из штатских энтузиастов на службу призвать, коли бюджет позволит. Не забудьте вызвать мастера с завода Фрезе и вставить ему пыжа по самое немогу, раз их произведение так быстро накрылось медным тазом. Отставить, вы не умеете ругаться с людьми. Накажу это подполковнику.

– Спасибо, Александр Васильевич.

– Не стоит. Лучше думайте о старой вашей идее – самолете с несколькими моторами. И последнее. Мне сложно вас об этом просить, но тут однозначно. Самому не летать. Не возражайте! Не летать, особенно на новых аппаратах. Я добьюсь перевода сюда кого-то из гатчинских. Ваше дело у кульмана, а не головой рисковать.

– Но, ваше высокопревосходительство…

– Нет и нет. Флот – это дисциплина. Исполнение приказа.

– Так точно…

– Другое дело. Удачи! Честь имею.

Надо ли говорить, что данного Колчаку обещания киевский энтузиаст не сдержал и участвовал в опытах с гидросамолетами, что проходили в Галерной гавани Васильевского острова.

Новому оружию нужна новая война. Навязав свою волю Японии, Корее, Китаю и в значительной степени Великобритании на Дальнем Востоке, Император счел себя искусным политиком, способным перекраивать мировую карту и ставить в зависимость целые регионы. Будто шестой части суши не хватало. Только игры на чужом лугу, где все давно поделено, а если и нет, то Россию там не ждут, чреваты конфликтами, а они – войной. Болгария, Греция, Сербия, Черногория благодаря усилиям русской дипломатии объединились в Балканский православный союз, сколоченный под флагом противодействия Австро-Венгерской империи, которая понемногу угнетала славян – хорватов, боснийцев, поляков, чехов. Ни один из этих народов не был православным в основной своей массе, а греки никак не считались славянами. Но этого хватило для повода заявить претензии дряхлеющей империи, напоминавшей плохо сшитое лоскутное одеяло из стран и народов, объединенных австрийскими и венгерскими штыками.

Враждебность Франца-Иосифа по отношению к России всегда воспринималась царем как черная неблагодарность. В 1848 году по просьбе австрийцев Николай Первый ввел войска и утопил в крови революцию. Естественно, не от братской любви, а от цеховой солидарности. Революция – заразная болезнь, которую лучше давить в зародыше, дабы не перекинулась на соседние страны. Тем не менее без русской помощи об империи Габсбургов давно бы уже забыли. Франц-Иосиф снова решил показать характер? Надо поставить на место. Впрямую невозможно, Вильгельм тут же объявит войну, а поведение Британии, как обычно, непредсказуемо – может вступить в войну с Германской империей, а может ограничиться сочувствием. Балканские страны – идеальная возможность. Они достаточно сильны, чтобы потрепать австрийцев, если тем Германия не придет на помощь. Тогда – международное давление, какой-нибудь конгресс и снова мир. Но Австро-Венгрия, которая и без того не в лучшей форме, выйдет из войны потрепанной вконец. Чего, собственно, и добивается Россия. К концу 1910 года в болгарские черноморские порты, а также греческие и черногорские потянулись транспорты с оружием: полевые орудия, шести– и восьмидюймовые гаубицы и тягачи к ним, модернизированные танки Б-2бис, бипланы Сикорского, пулеметы, винтовки, минометы и боеприпасы. Кое-что в кредит, но непременно за счет балканских стран. Греция, сверх того, получила несколько устаревших миноносцев и броненосцев, оставшихся с Корейской войны. В начале 1911 года внезапно расцвел балканский туризм. Тысячи офицеров русской армии единовременно написали рапорты о вакациях или запросили отставку, срочно отправляясь в Сербию или Болгарию на поправку здоровья. Там они вступили добровольцами в местные вооруженные силы. Наконец о готовности вцепиться в дряхлую выю Империи заявила Румыния, давно точившая зуб территориальных притязаний на мадьярские земли, и она тоже прикупила вооружений, в том числе легкие корабли для действий на Дунае. Как говаривал Сикорский, мешая русские слова с малороссийскими, если богато пушек, они не могут не стрелять. Особенно когда у пушкарей давно чешутся руки.

– Добар дан, господин профессор.

Драгу́тин Димитри́евич обернулся.

– Так меня может называть только слушатель Николаевской академии. Мы знакомы, офицер?

– Позвольте представиться. Полковник Врангель, слушал ваши лекции по тактике.

Серб, когда-то отличавшийся холеным лицом с задорно закрученными усиками, а ныне посеревший и осунувшийся после череды бессонных ночей, пожал руку барону.

– Вы, стало быть, и есть знаменитый русский танкист. Империя не решилась вступить в войну, но прислала лучших людей. Спасибо и на этом.

– Россия не связана с Сербией договором о военной взаимопомощи.

– Колите мне глаза тем, что Болгария обязана вступить в войну и отсиживается? Пройдемте со мной, полковник. Сейчас от вас и таких, как вы, русских добровольцев зависит многое: поведение наших робких союзников и само выживание Сербии как независимого государства.

Командующий армией генерал Радомир Благоевич собрал командиров полков и бригад. В отличие от большинства совещаний, коих барон немало перевидал на своем веку, сейчас он не ожидал ничего нового. Стратегическая ситуация ясна даже ребенку.

Австро-Венгрия, болезненно реагирующая на каждый укол со стороны балканских стран, объявила войну вместе с началом форсирования Дуная своими передовыми частями. К исходу первых суток сербская столица оказалась в глубоком тылу, к концу недели захватчики вышли на линию Кралево-Ниш. Там выдохшиеся быстрым наступлением имперцы были остановлены сербскими и греческими частями, а греческий флот потерпел поражение в Адриатическом море. Черногория с трудом сдерживала наступление со стороны Герцеговины. Собранные там австро-венгерские части, укомплектованные главным образом из славян, не слишком рвались в бой.

Скверный сюрприз преподнес болгарский царь Фердинанд. Его достаточно сильная по балканским меркам армия, развернутая вдоль западной границы до самого Видина, до сих пор не ступила на сербскую землю, а монарх ограничился дипломатическим шумом.