– Меня дожидаешься? – Рейн опустился на диван, машинально прошелся взглядом по знакомой обстановке: деревянным панелям, оттенявшим светлые стены; стеллажам, забитым книгами, написанными чуть ли не первыми поселенцами Радамана; вычурной люстре из хрусталя; потертому ковру ручной работы.

Все как обычно. Атмосфера этой комнаты, да и всего дома, была пропитана стариной и традициями. Повсюду, куда ни глянь, редкий антиквариат, который на протяжении всей жизни коллекционировала его покойная мать. Это была ее страсть, ее мания.

Рейн предпочитал проводить время в своей городской квартире, в более привычной и приятной ему обстановке. И компании. А не прозябать в этом средоточии мрачной роскоши и тишины.

Фейрус был заранее предупрежден, что племянник летит один, и, зная непростой характер Даггерти, догадывался, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

«Надеюсь, она хотя бы жива», – пробормотал тогда мужчина.

– Куда подевалась твоя невеста? – Арвейл обернулся к племяннику и, опираясь на трость с набалдашником из черненого серебра, прошел к своему любимому креслу. Старому, выцветшему – ему, как и всему остальному в этом доме, стукнула не одна сотня лет.

– Я больше не женюсь, – помедлив, все-таки сообщил Даггерти.

– Не понравилась девушка?

– Мы с Шионой… – Рейн поморщился, тщетно пытаясь подобрать простые объяснения, после которых его оставят в покое. Хоть и понимал, что от проницательного родственника все равно ничего не утаить и сейчас ему придется пережить не самые приятные мгновения.

– Выкладывай, – нахмурившись, велел Арвейл.

Стараясь не вдаваться в подробности, племянник рассказал тому об инциденте, произошедшем после помолвки, и выкрутасах Таро. Уверял, что из кожи вон лез, дабы загладить вину и вернуть девчонку, но та уперлась и ни в какую. В общем, показала себя не с лучшей стороны: взбалмошной и строптивой.

Историю про таблетки Даггерти скромно опустил, посчитав, что о таких нюансах Фейрусу знать не обязательно.

– Последний тест показал наличие у нее аномалии, – окончательно добил дядю Рейн и замолчал, ожидая ответной реакции.

Фейрус поднялся, и его высокая нескладная фигура, облаченная в темно-серый костюм, заскользила по кабинету подобно тени. Он приблизился к племяннику почти бесшумно, увязая тростью в блеклом ворсе ковра, и, когда двигался медленно, хромота была не так заметна.

Рейн не понимал упрямства Арвейла, его нежелания поставить бионический протез. Уже давно забыл бы о боли, о своем увечье, полученном много лет назад на лошадиных скачках, еще когда жил в своем родном мире и любил пробовать себя в качестве жокея. Благодаря технологиям Радамана проблему с ногой можно было легко устранить.

Но Фейрус цеплялся за свою ущербность, будто за воспоминание о прошлом. И он, и его сестра Миара, прожив на Радамане почти полстолетия, так и не смогли назвать его домом. Душой они всегда оставались на родной планете.

Отсюда и страстная любовь матери к антиквариату. Выросшая в эпоху пара и первых научных открытий, Миара тяготела ко всему старинному, вычурному, лишенному изящества и простоты. И то, что Рейн с отцом снисходительно величали старьем, для брата и сестры являлось напоминанием о доме.

Арвейл навис над племянником, сурово глядя на того из-под нахмуренных бровей.

– Тебе уже тридцать два, и ты единственный наследник Дома Даггерти. Но вместо того чтобы думать о будущем, ведешь себя как беспечный мальчишка!

– Есть еще Трин, – напомнил сквозь зубы Рейн. Этот разговор повторялся уже не раз, и настойчивость, с которой Фейрус пытался превратить его в семьянина с вечно беременной женой и кучей детишек, его весьма раздражала.

– Триния – моя дочь и не имеет никакого отношения к вашему Дому. Если с тобой что-нибудь случится, мы останемся без наследника.

– Я в курсе. – Рейн из последних сил пытался сохранить спокойствие и не углубляться в дискуссию, лишь бы поскорее закрыть неприятную для него тему. – Ты не даешь мне об этом забыть.

– Вот только толку от этого мало! Ты все равно делаешь все возможное, чтобы не жениться. – Арвейл опустился рядом с племянником на диван, сцепив руки на серебряном набалдашнике трости, потемневшем от времени. – Теперь мне придется объясняться с родителями Шионы. Извиняться за тебя. Это станет для них ударом.

– Найдут ей нового жениха, – поморщившись, точно от зубной боли, процедил Даггерти. Мысль была не самой приятной, но он упорно боролся со своим влечением, считая его проявлением слабости.

В конце концов, на Шионе свет клином не сошелся. В Галактике полно юных красоток, которые почтут за честь быть с ним и не станут выкобениваться, как Таро.

– Конечно, найдут! – в сердцах воскликнул Арвейл. – Узнав об аномалии, некоторые Дома начнут грызть друг другу глотки, лишь бы заполучить себе в семью Проводника. Но нам такая не нужна! С меня достаточно и того, что ты постоянно рискуешь жизнью… – Мужчина дышал тяжело и громко, тщетно пытаясь справиться с обуревавшими его эмоциями. Они давили на него, угнетали. – Я всего лишь просил привезти молодую здоровую девушку с хорошей родословной для продолжения рода моей сестры!

«Будто за породистой кобылой посылал», – про себя усмехнулся Даггерти.

– А ты и с этим не справился, – не догадываясь о мыслях племянника, с укоризной сказал Арвейл. – Хотя, наверное, оно и к лучшему. Не придется видеть страдания еще одной несчастной. Мне вполне хватило мучений моей Миары, на протяжении всей жизни боготворившей твоего отца и довольствовавшейся крохами его любви. Да какой там любви! Так, редких мгновений внимания.

– Только давай без патетики, – закатил глаза Рейн. Он ненавидел, когда Фейрус сравнивал его с отцом, а тем более напоминал о непростых отношениях родителей.

– Вот подберу тебе одну из оверонов! – сварливо пригрозил дядя. – Такую же бесчувственную, как и ты! Той будет неважно, с кем ты проводишь ночи.

– Выбирай кого хочешь, – устало огрызнулся в ответ Рейн. Поднялся, посчитав, что нервы ему и так сегодня уже достаточно потрепали, а продолжать ворчать Фейрус вполне может и без него. – Буду у себя. Как найдешь новую кандидатку в жены – зови. А лучше сразу отряжай ее сюда, познакомимся прямо на свадьбе. Лишь бы ты наконец угомонился!

Шиона

Говорят, привычка – дело наживное. Привыкнуть можно ко всему.

Ну или почти ко всему.

Я вот, например, всего за пару недель научилась просыпаться еще до того, как из коммуникатора раздастся злополучное: «Отряд, подъем! Построение на плацу через пять минут. Опоздавшим наряд вне очереди!»

Магические слова. Будто напильником врезаются в барабанные перепонки. И сон отшибают на раз, никакого кофе не надо. Да и кто нам тут его даст, этот кофе…

Одеваться я теперь умею за считаные секунды и чуть ли не с закрытыми глазами (после пяти часов сна разлепляются те неохотно). И шнурки в люверсы вдеваю ловко, тратя на эти жуткого вида ботинки от силы тридцать секунд, так что сама собой начинаю гордиться.