ты вернулся, не мой сын. А какой-то японец. И вот теперь этот японец возвращается в свою страну, и его не волнует, что чувствую я, что чувствуют его близкие.

– То есть лучше бы я не в-возвращался? – тихо спросил Ихара.

– Может быть, да, так было бы лучше.

Едва уловимый шорох ткани, мягкие шаги и аромат ладана, которым повеяло из-за его спины, заставили юношу оглянуться. На пороге будуара матери стоял человек в алой кардинальской мантии… Красивые синие глаза мужчины, которому на вид было чуть более сорока, остановились на молодом человеке и прелат вдруг улыбнулся. Секундное оцепенение сменилось радостью, когда Ихара узнал дядюшку. Он помнил его совсем молодым священником. Армэль Валентин де Куси де Монмирай часто играл с племянником и очень любил мальчика. Но уже много лет он жил в Риме, входил в Священную коллегию кардиналов при Папе Римском и редко мог себе позволить покидать Ватикан. Самурай спрашивал о нем у матери, когда только нашел семью, та ответила, что ее брат давно не приезжал в Париж, но она обязательно напишет ему о том, что племянник нашелся.

Александрин поднялась навстречу родственнику, и тот сначала обнял ее, а затем прижал к себе молодого человека.

– Я рад тебя видеть, Кристиан, но то, что невольно услышал из вашего разговора, насторожило меня, – заметил его высокопреосвященство. – Правда ли, что ты хочешь покинуть свою семью и свою родину?

– Да.

– Здесь тебя ждет блестящее будущее, – произнес кардинал. – Тебе перешел титул отца – баронство. И его земли. А граф, мой отец, твой дед, завещал тебе половину своих владений. Были два наследника – ты и я. В равных долях. Не глупи.

Юноша молчал. Священник не выдержал затянувшейся паузы, и спросил:

– Каков твой выбор, Кристиан?

– Япония, Эдо.

– Все-таки решил… Видимо, отказался от тебя Господь, раз в чужую страну тянет. Может быть, тебе так будет лучше. Но ты католик, а едешь с язычницей. Да еще и невенчанные, без родительского благословения…

Ихара молчал. На это ему нечего было ответить.

– Оставь нас пока, – сказал ему священник. – О вере я поговорю с тобой позже. Хотя постой…

Кристиан, уже направившийся было к дверям, обернулся.

– Ты хоть одну молитву помнишь? – прелат приподнял красиво изогнутую черную бровь.

После недолгой паузы молодой человек вдруг заговорил на латыни:

– Pater noster, qui es in caelis,

sanctificētur nomen tuum.

Adveniat regnum tuum.

Fiatvoluntastua…[1]

Кардинал, сделал жест, означающий, что достаточно, и удовлетворенно улыбнулся. Когда самурай с потаенным облегчением покинул комнату, отец де Куси подошел к сестре и погладил плачущую женщину по волосам.

– Он слишком похож на своего деда. Благороден и не способен на компромиссы, – стал задумчиво рассуждать мужчина. – Тот мир, в котором он прожил столько лет, заворожил его. И он разрывается между душевным порывом и чувством долга. Видно, что внутреннее его состояние ужасное, он надломлен. Как он реализует себя здесь? В его возрасте юные дворяне служат в армии или блистают на балах. Последнее не для него, а для армии ему нужно осваивать французское военное дело с самых азов. Япония – единственные открытые для него двери в сложившейся ситуации. Может быть, Кристиану надо искать себя в Боге, в монашестве. Или в воинской службе. Что он и выбрал. И конечно, чтобы рядом с ним была молодая неиспорченная девушка. А во Франции где ее в наше время взять? У барышень одни темы для обсуждения – драгоценности, платья, кавалеры. Успокойтесь, сестрица, и подумайте о том, что не нужно ему все это…

– Я брошусь в ноги королю и буду умолять его запретить Кристиану покидать Францию, – подняла заплаканные очи графиня.

– Так вы настроите сына против себя, и он просто сбежит. Гораздо мудрее будет попросить короля предложить юноше должность и пусть он отправится в Японию в качестве посредника между нашими странами по торговым делам, ведь именно такого сотрудничества хочет Токугава? Сегун умный человек и сильный правитель. Он не станет портить отношения с Францией ради мелочного сведения счетов. А если за спиной Кристиана де Брионе будет вся Франция, он тем более не посмеет навредить ему. Чем рискует ваш сын, оправляясь в Японию от имени Людовика и под своей настоящей фамилией? Этим мы защитим и женщин, которые поедут с ним. А ведь именно княжна Иоири – яблоко раздора, как я понимаю. К слову, я уже видел ее, девушка – красавица.

– Да, но она не в тетку. Вот та поистине манкая прелестница.

– Ближе к двадцати годам и в княжне появится эта манкость. Это уже сейчас видно по ее улыбке и проникновенному взгляду карих глаз. Такая в будущем точно разобьет не одно мужское сердце.

– Главное, чтобы среди них не было сердца моего сына.

– Так пусть Кристиан возьмет ее в жены. К тому же, если девушка прибудет на родину не в качестве опальной княжны, а в качестве супруги французского посланника, баронессы де Брионе, ей нечего бояться. Манами – угроза для власти сегуна только пока она княжна Иоири – дочь убитого князя Канадзавы.

– Позволить ему взять в жены девицу другой национальности и вероисповедания? Это неслыханно, братец! Как вы можете такое предлагать? – воскликнула Александрин.

– Приняв христианство, она станет одной с ним веры. А национальность… Так ли она важна?

– Я думаю, княжна не отречется от своей веры, – уверенно заявила графиня де Вард.

– Кто знает, насколько сильна ее любовь.

_____________________

[1] «Pater noster» («Отче наш», или «Молитва Господня») – основная молитва в христианской традиции. Она содержится в Евангелии от Матвея (6:9–13) и в Евангелии от Луки (11:2–4). Это единственная молитва, которую предложил сам Иисус.

Подстрочный перевод:

Наш отец, который на небесах,

пусть святится твое имя.

Пусть придет твое царство.

Пусть будет твоя воля,

как на небе, <так> и на земле.

Наш ежедневный хлеб дай нам сегодня

и прости нам наши долги,

как и