Гвоздикова вытянулась во фрунт и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, собралась уже было «отчалить», но неожиданно появились Плющев с киллерами.

— Маргарита Филимоновна, — бросил на ходу Плющев, — а где больная?

Гвоздикова растерянно захлопала белесыми ресницами и повернулась к «полковнику», однако только успела заметить, как хлопнула дверь в приемный покой.

— Скорее за ним! — наконец поняв, что ее одурачили, крикнула медсестра и бросилась за Вахрушевым.

Трое мужчин прибавили шагу, побежали. Но, добежав до двери, поняли, что дверь закрыли с другой стороны.

— Ломай! — приказал Шлема Макару.

— Нет, нет! — возразил озадаченный и трусливый Плющев. — Давайте в обход!

— Через черный вход, — предложила мужеподобная женщина, — там его и накроем.

Четверо «мушкетеров» бросились назад…

* * *

Молодой санитар вышел с драгоценной ношей на улицу. Катя пришла в себя и стала вырываться, но Александр Трубников крепко держал свою жертву.

— Пусти!

— А вы не убежите?

— Куда?

Санитар поставил Ершову на ноги, но по-прежнему крепко держал за руку. Водитель «скорой помощи» и миловидная медсестричка с любопытством наблюдали привычную картину в дурдоме.

Неожиданно из дверей приемного покоя выскочил Вахрушев и на ходу бросил:

— Катя — в машину!

Ершова не сразу сообразила, что от нее требуется, и санитару пришлось ее силком запихнуть в микроавтобус.

— Пошевеливайтесь!

Очутившись в салоне «Рафика», Ершова через приоткрытую дверь наблюдала за происходящим.

Сердце невольницы радостно забилось, но тревога не отпускала его. Катя видела, как из другого крыла здания выскочили надзиратели и что есть духу понеслись к машине. Особенно усердствовала босоногая Гвоздикова, которая сбросила по дороге ненужную обузу.

— Заводи! — крикнул на ходу Вахрушев растерянному водителю.

Тот непонимающе посмотрел на капитана, но раздавшийся невдалеке выстрел отрезвил его. Пожилой шофер заметил, как к ним приближается вооруженная толпа. Мотор мгновенно заработал.

Вахрушев, пригнувшись, подскочил к кабине и безапелляционно приказал:

— Выходи!

Шофер счел благоразумным быть подальше вт всего и без лишних вопросов выскочил из кабины. Со стороны преследующих раздался еще один выстрел, от которого в разные стороны разлетелись осколки лобового стекла.

Евгений, не теряя ни секунды, бросился за руль, но неожиданно замер.

— Стоять, Вахрушев! — раздался голос, который показался капитану очень знакомым. — Стреляю без предупреждения!

Евгений повернул голову, и в глазах Вахрушева застыло удивление. Кого-кого, а Валерку Лапикова он не ожидал увидеть в такой роли.

— Ты… — только и смог выдавить Вахрушев.

— Я, Женя… — ничуть не смутившись, спокойно произнес майор и вышел из-за кустов с пистолетом в руке. — Выходи из машины, ты проиграл!

Четверо преследователей, увидев своего человека, держащего беглеца на мушке, облегченно вздохнули и сбавили ход. Теперь некуда было торопиться.

Они даже пошли вальяжным шагом с вызовом к похитителю.

— И сколько, Валера, тебе заплатили? — презрительно спросил капитан, не снимая ноги с газа.

— Это моя работа, Вахрушев, — сказал Лапиков и подошел почти вплотную к кабине, но стараясь быть позади Жени. — Ершова приговорена, и ее уже никто не спасет! Я — пешка в большой игре, Женя!

Вахрушев лихорадочно думал, что предпринять.

Метрах в семи видны были четверо во главе с Гвоздиковой, рядом стоял его бывший напарник с пистолетом. Ожидать помощи было не от кого, разве что от Бога!

— И ты выстрелишь в меня?

— Не я, так они, — кивнул головой Лапиков на сообщников. — Ты не оставил мне выбора!

Майор хотел еще что-то добавить в свое оправдание, но не успел. Когда Вахрушев решился на смертельный риск, Катерина, упершись в сиденье, со всей силы толкнула обеими ногами дверцу салона.

Удар был настолько резким и неожиданным, что Лапиков чуть не «влип» в кабину и тут же отлетел в сторону.

По инерции майор нажал на курок и раздался выстрел.

— Жми, Женька! — крикнула Ершова.

Вахрушев бросил удивленный косой взгляд на любимую женщину и резко нажал на газ. Микроавтобус рванул с места. Гвоздикова, оторвавшаяся от остальной группы, чтобы первой схватить пленницу, нелепо раскинув руки, обхватила перед машины, а потом стремительно отлетела на несколько метров.

Раздался дикий рев и выстрелы, но Вахрушев уже не видел, как упал молодой санитар, в которого случайно попал Лапиков при падении, не видел и самого Валеры, который корчился с переломанной челюстью, не заметил и предсмертной агонии мужеподобной женщины. Капитан решительно несся таранить железные ворота…

Плющев был в шоке. Лигачев, опустив пистолет, казался равнодушным и отрешенным. Единственным, кто сохранял самообладание, был Сухой.

— Стреляй, Макар, стреляй! — крикнул старик бугаю.

Лигачев спокойно поднял оружие и прицелился.

Прямо на мушке пистолета явно обозначилась мишень — взъерошенная голова капитана Вахрушева. Макару стоило только нажать на спусковой курок, но он почему-то не сделал этого и опустил пистолет.

— Ты что, скотина? — заорал пришедший в себя долговязый «дантист». — Стреляй!

Подполковник Сухой, посмотрев, как микроавтобус снес на ходу ворота, сплюнул на землю и повернулся к Лигачеву. Он не стал кричать, как Плющев, а просто жестко посмотрел на своего приятеля.

— Ты что, Макар?

Лигачев весело посмотрел на Шлему.

— Осечка, Шлема, — виновато усмехнулся он, — с кем не бывает, старик…

Сухой, ничего не сказав, укоризненно покачал головой.

— Сука! — подскочил к Лигачеву Плющев. — Ты мне за это ответишь! Я тебя…

Однако договорить дантисту Вениамину Сергеевичу Плющеву Макар не дал. Он встретил его таким ударом в нос, что бедняга Плющев скорчился и отлетел на несколько метров в сторону.

— А за «суку» ты мне ответишь! — пробасил повеселевший Лигачев.

Шлемофон искоса посмотрел на дерущихся и подумал про себя: «Дурдом он и есть дурдом!» Однако он не стал это повторять вслух, а достал сотовый телефон и набрал номер.

— Тюрюпкин?

— Да.

— Это Шлема, — повысил голос Сухой, — перекрой все дороги, идущие из больницы.