- У тебя будет время осмотреться, а пока ты будешь моим гостем. Мальчишку я выкуплю сразу же, как вернемся в крепость. Эти два кярита уже мои?

- Да, твои.

- Меч?

- Возьми, но…

- Я помню.

Степняк медленно поднялся на ноги, подхватил с земли оброненный меч, обернулся в сторону своих людей, махнул им рукой, а сам направился к пленникам. Меч вложил ножны, но взамен достал длинный узкий кинжал, которым… перерезал горло Забиду. А потом и другому бандиту, так и не пришедшему в себя.

- О таких вещах могут знать только двое.

Огрым взглянул на Эрве, у которого сильно засосало под ложечкой от страха.

- Или трое, - добавил степняк.

Эрве понял, что после того, как Волчонок поможет взять Огрыму власть, тот все равно постарается избавиться от них, не взирая, потребовали ли от него пятьдесят тулатов или сделали это бесплатно.

Обратная дорога измучила обоих парней. А степнякам было хоть бы что. Те с легкостью двигались по родной для них степи, став одним целым со своими конями. До крепости добрались за сутки. Эрве и Вучко проводили до большой юрты. В центре ее горел костерок, а пространство в округе было покрыто шкурами животных, часть из которых еще сохраняла мех.

Эрве удивился – такая жара и зачем-то костер, пусть совсем небольшой, но горит же, добавляя жару в душной юрте. Зачем он нужен? Приготовить обед? Для этого во дворе пылает другой, уже настоящий костер, на котором что-то варится в чугунке. Позже он узнал о причине появления костреца. Степняки что-то курили, какие-то травы, бросая их в маленькое пламя.

В юрте, вероятно, жили воины башьи Огрыма, но сейчас она была пуста. Парням указали на пустующую сторону, куда две местных женщины принесли шкуры с еще не вытертым мехом. Конечно, не без мелких вошек. Волчонок брезгливо передернулся, да и сам Эрве не без гадливого чувства растянулся на шкуре. Разбитое тело требовало отдыха.

Через пару часов открылся полог юрты, и появился Огрым. За ним следом воин нес на руках Дири. Тот был голый и без сознания. Вихрастая голова пацана свисала вниз и дергалась в такт шагам степняка.

Вучко вскочил на ноги, Эрве поднялся вслед за ним. Тем временем Огрым показал на землю, и воин бесцеремонно, даже не положил, а бросил Дири лицом вниз. Спина пацана вся была в запекшейся крови, сквозь корку которой проглядывали багровые рубцы.

- Что с ним? – Волчонок повысил голос, - что?!

Огрым движением руки отослал своего человека за пределы юрты, а сам уселся на место, которое прежде занимал Эрве.

- Я слово сдержал, хотя мне пришлось раскошелиться. Этот илот оскорбил уважаемого воина моего брата и понес наказание. Убрай ни в какую не хотел слышать о выкупе, илот должен был умереть в колодках. Так, чтобы видели все. Подобное оскорбление со стороны илота наказывается только смертью.

Волчонок стоял над лежащим Дири, и Эрве видел, как наливалось краской его лицо, а пальцы рук сжимались в кулаки.

- Кто приказал это сделать?

- Убрай. Только он вправе отдать приказ о казни своего провинившегося илота.

- Огрым… значит, так. Я помогу тебе убить твоего брата. Но ты вылечишь Дири.

- Дири – этот илот?

- Это Дири.

Огрым покачал головой.

- Он почти дохлый. Двое суток просидел в колодках на солнце после плетей. Не жилец. У него не осталось сил. Вряд ли доживет до утра. Только поэтому Убрай мне его отдал.

- Нет сил?

Вучко стоял над Дири, закусив губу с такой силой, что по ней потекла маленькая капля крови, упавшая на покалеченную спину илота.

- Башьи! Я помогу убить твоего брата, но если Дири умрет, то помогать с Кульяком не буду. Это мое слово.

- Но мальчишка не жилец.

- А вот это еще посмотрим. Пусть займутся его спиной, напоят.

Огрым отдал громкий приказ, полог юрты откинулся, показавшийся воин о чем-то спросил вождя, тот нетерпеливо ответил, отдав приказ, и воин тут же исчез.

А Волчонок, подхватив тело Дири, понес его к костру.

- Эрве, постели шкуру.

Потом он осторожно положил худенькое тельце на шкуру, переложив Дири на бок таким образом, что костер стал светить в лицо умирающему, а сам подбросил несколько сухих лепешек, чтобы разгорелось пламя.

- Эрве, поддерживай его так… И дай мне возможность сосредоточиться.

Эрве выполнил просьбу Вучко, не понимая и загадывая, что тот собирается делать. А Вучко, закрыв глаза, начал слегка покачивать головой. Затем открыл глаза и положил ладонь на грудь Дири, а другую протянул в сторону пламени костра. И замер.

Эрве застыл, не в силах отвести глаза от творившейся волшбы. Вот только какой? Волчонок опять его удивил, не было ни плетения тайных знаков, ни шевеления губ, из которых должны вытекать слова заклятья. Ничего этого не было. Были только немигающие глаза Волчонка, смотревшие в пламя костра. И обильный пот, заструившийся по его лбу. По телу Эрве пробежали мурашки. Ему, как день назад, когда Волчонок творил волшбу с Огрымом, стало вдруг зябко, хотя до огня костра было совсем рядом – всего два шага.

Тело находящегося в беспамятстве, уже умирающего Дири, вдруг дрогнуло, а затем Эрве увидел, как тот открыл глаза.

- Вучко, - с трудом прохрипел парнишка, - я знал, что ты придешь.

- Воды, дайте воды.

В юрте никого, кроме Эрве, не было, кто бы мог подать напиться, но Эрве поддерживал Дири. Ковш воды к его удивлению подал башьи. Видимо, тот тоже настолько был поражен результатом волшбы, что забыл о своей степной гордости. Сам башьи подает воду мальчишке-илоту!

- За что тебя?

- Они с меня хотели снять… сняли одежду, - Дири, утоливший страшную жажду, выговаривал слова уже намного лучше, да и внешне преобразился, в