накопление» и «усердное занятие своим хозяйством» (см. глава 3, с. 84 этой книги). Задолго до Кучмы Донцов называл такой тип национализма «плебейским», субъектом которого является не воин-патриот, но потребитель и обыватель, идеал которого – «быть черепахой, сидеть тихо и головы не высовывать».[541]

Альтернативный миролюбивому плебейскому национализму «деятельный национализм» должен, по убеждению Донцова, делать ставку не на широкие слои народа – «холопскую массу», а на «касту лучших людей» или на «расу избранных» – «нордическую». По определению Донцова, нордическая украинская раса есть, по его мнению, «панская раса, которая носит в себе стремление и пристрастие перекраивать мир и давать ему свои законы, свою правду».[542] Это и есть, по мнению Донцова, сущностные характеристики украинской этничности. Чертами нордической расы, по мнению Донцова, обладали «степные рыцари» – запорожские козаки, характер которых -«горячий, искренний и необузданный, с огромным избытком сил физических и моральных», близок воинственному духу немецких рыцарей.[543] В позднейшей украинской культуре этот типаж представлен, по мнению Донцова, прежде всего Тарасом Шевченко с его кредо «караюсь, мучусь…, але не каюсь» и Лесей Украинкой, -«единственным мужчиной в украинской литературе» (определение Д.Донцова), а также Иваном Франко, правда только «в минуты просветления», когда он отказывается от своих народно-демократических призывов «перековать мечи на мирные плуги», чтобы достичь «прогресса и счастья» и восстает против идеалов «плебейского благоденствия» и «московского холопофильства».[544]

Активисты ОУН под руководством Степана Бандеры, у которого Национализм Донцова был настольной книгой, попытались реализовать идеи Донцова на практике в союзе с «нордийцами» фашистской Германии.[545] Весной 1941 года они сформировали под кураторством Абвера два батальона с нордическими «господскими» именами «Роланд» и «Нахтигаль», а в ночь на 30 июня 1941 года батальон «Нахтигаль» вступил во Львов с частями вермахта. В тот же день соратники Бандеры во главе с Ярославом Стецько на собрании в львовском оперном театре провозгласили «Акт возрождения Украинского государства», в котором было объявлено создание «Украинского Государства, союзного с Великой Германии во главе с вождём Степаном Бандерой».[546]

Однако нацисты, как известно, отказались признавать украинских националистов в качестве самостоятельных союзников. Узнав о провозглашении ОУН союзного с Германией украинского государства, Гитлер, также известный поклонник Ницше и ценностей нордической расы, Донцова, естественно, не читавший, пришёл в бешенство от посягательств украинцев на «господский» статус и приказал «растоптать тех, кто допустил это славянское свинство».[547]5 июля Степан Бандера и ещё 300 членов ОУН были арестованы. На допросе Бандеры государственный подсекретарь Райха Кундт уточнил по поводу «Акта возрождения Украинского государства»: «Здесь идёт речь о том, что немецкий Райх и немецкий вермахт являются их [украинских вооруженных сил. – И.Ж., С.Ж.] союзниками. Это не так: единственный человек, который ведёт борьбу – это фюрер, а украинских союзников не существует [курсив наш -И.Ж., С.Ж]».[548]

Почему? Очевидно не только потому, что Гитлер не читал Донцова и не знал о нордических корнях украинцев. По-видимому, решающую роль сыграло разное понимание националистической революции. В версии украинских националистов из ОУН задачи националистической революции фактически сводились к задачам национально-освободительного движения с конечной целью создания собственного независимого государства, в котором украинцы стали бы титульной нацией с титульными государственными языком и культурой. В отличие от этого проекта, немецкие «лыцари» представляли националистическую революцию, исходя из концепции «консервативной революции» (Э. Юнгер, А. Мёллер, В. Кляйнау и др.), горячим сторонником которой был Гитлер. Этот тип революции может быть определен как «негативная революция», цели которой формулируются только негативно, через отрицание позитивных предикатов – а именно через антилиберализм, антикоммунизм, антиреспубликанство и др. (подобно характеристикам бога в негативной теологии) и не сводятся к партикулярным задачам. Условием успеха националистической революции, понимаемой в терминах теории консервативной революции, является не партия как структурированная институция и не программа со списком требований, а движение, репрезентирующее единство «народного духа»: ведь подлинный национализм, по словам Юнгера, начинается «не с программ и партий». Кляйнау с энтузиазмом цитирует высказывание Муссолини о том, что если бы фашизм обладал политической программой, он потерпел бы фиаско: «Фашизм обладает чем-то более ценным, чем программа, – волей к действию».[549] (Собственно, как и политические стратегии движения Окупай, мобилизационный потенциал которых, по мнению Дж. Батлер, заключался в отказе выдвигать программные требования в адрес определенной власти.[550]).

С точки зрения концепции «негативной революции», украинский проект националистической революции с её партикулярными национально-освободительными задачами представлялся немецким лидерам таким же меркантильно плебейским («свинским» в терминах Гитлера), как и критикуемое Донцовым «хуторянство», т.е. как является всего лишь пародией на радикальную националистическую революцию фашистского типа. «Хуторянский национализм» подменяет фашизм локальными национальными интересами, не пригодными для того, чтобы обеспечить массовую политическую мобилизацию на основе широкой цепи эквивалентностей.

В итоге в октябре 1941 года украинский личный состав батальона «Нахтигаль» был объединён с личным составом батальона «Роланд» и переведен в статус охранной полиции (шуцманшафта, или «полицаев») для ведения антипартизанских действий на территории Белоруссии, а в декабре 1942 года украинское «рыцарское» подразделение было вообще расформировано. В дальнейшем в ходе Второй мировой войны украинцы мобилизовывались в немецкую армию только под немецким командованием (как в случае дивизии СС «Галичина») в качестве «украинской вспомогательной полиции» и для вспомогательных задач, – в частности, для борьбы с партизанами и в качестве расстрельных команд.[551] Например, им поручали расстреливать еврейских детей, как в известном случае расстрела 90 еврейских детей украинской вспомогательной полицией в Белой Церкви в сентябре 1941 года (по свидетельствам осужденных в Ньюрнберге нацистских военных преступников, «чтобы пощадить [курсив наш. – И.Ж., С.Ж.] чувства зондеркоманды СС, расстреливать детей поручили украинским националистам).[552]

И как впоследствии лидеры ОУН не пытались всячески доказать свою преданность и восхищение немецкими национал-социалистами и установить сотрудничество с новой оккупационной властью, им так и не удалось осуществить свои мечты о возрождении украинской культуры в освобожденной немцами от советских войск Украине – даже несмотря на активное участие в проводимой немецкой администрацией политике Холокоста. Например, в редакционной статье Українського слова, издававшейся с 1941 года под редакцией украинского журналиста, члена ОУН Ивана Рогача, занятие Киева немцами приветствовалось такими словами:

Свершилось! Долгожданная, выстраданная мечта всех украинских сердец осуществилась 19 сентября 1941 года. Радуйся, Украина! Твоя столица, твоя святыня, княжий город Киев навсегда освобожден от красно-московского наездника. Радуйся, украинский народ. А вы, украинские девчата, сыпьте цветы под ноги ясноволосым немецким лыцарям, которые своими геройскими усилиями вернули Украине её символ – столицу. Забрасывайте цветами танки и пушки! Они самому большому врагу украинского народа несут погибель и смерть. Украине же