крутым, а снег слишком скользким. Он заметил несколько небольших кустов, которые выглядели более привлекательной мишенью, чем стволы деревьев, которые их обступали. Он направился к ним, сначала ногами, слегка надавливая руками и пятками. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, стиснул зубы и закрыл лицо руками.

Следующие несколько секунд прошли в шуршании листьев и треске веток. Он перевернулся на ноги и почувствовал, как ветки и листья когтями впиваются в его руки и открытые части лица, когда он продолжал свой полет через подлесок. Его скорость замедлялась по мере того, как его тело пробивалось сквозь растительность, и в конце концов он остановился, перевернувшись вверх ногами и подвешенный на ветвях. Он не пытался двигаться, пытаясь отдышаться. Его мысли путались, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, в какой стороне находится верх. Затем он начал выбираться из кустов.

Освободившись, Вулфрик принялся снимать ветки и листья со своей одежды. Он заметил, что его меча нет. Он приостановил уборку и оглянулся назад на гору, чтобы найти его, ведь потерять ее было очень дорого. Он разрывался между желанием вернуть его и маловероятностью найти его в снегу. Он мог быть сорван с него в любом месте и отброшен на некоторое расстояние от его пути. Выемка в снегу, оставленная его проходом, была длиннее, чем он предполагал. Даже во мраке было видно, что она тянется по всему склону горы, пока не скрывается в облаках. Чтобы вернуться на вершину, потребовались бы часы, и он мог потратить несколько дней на поиски, но так ничего и не найти.

Еда почти закончилась, он устал до изнеможения, не говоря уже о боли. Во время падения он сильно ударился коленом, и оно уже начало затекать. Если он не займется им в ближайшее время, оно может распухнуть до такой степени, что он не сможет его согнуть. До возвращения домой оставалось еще около двух дней пути. Невозможность согнуть колено была равносильна смерти. Он бросил последний тоскливый взгляд на склон и повернул обратно к лесу.

Первые несколько шагов Вулфрика были неуверенными. Он проверял свое колено, постепенно увеличивая нагрузку на него, пока не убедился, что оно его выдержит. Травму можно будет вылечить, когда он вернется домой. Ему нужно было только добраться туда. Рассвет дал о себе знать, так что он чувствовал себя комфортно, когда свет становился все ярче и ярче, указывая ему путь.

Без меча он чувствовал себя до ужаса голым. С тех пор как он начал свое ученичество, он редко оставался без него. Его тело настолько привыкло к его весу, что казалось, будто он лишился конечности. Оставался только кинжал на поясе, да и тот был слишком мал, чтобы пригодиться в случае опасности.

С облегчением он снова оказался среди деревьев. Они укрывали от ветра и прятали от всего, что могло попытаться причинить ему вред. Это также означало, что самая трудная часть его пути осталась позади. Он осматривал землю на ходу, опасаясь, что споткнется о скрытый корень и его паломничество закончится так близко к концу — он подозревал, что уже истратил всю свою удачу, — но это было трудно, так как на земле лежал снег.

Он услышал, как где-то позади него хрустнула ветка. Вульфрик остановился и оглянулся, но ничего не увидел. На мгновение он прислушался, но ничего не услышал. Он вспомнил свою нервную реакцию на любой шум и тень, когда проходил в противоположном направлении. После стольких часов, проведенных за линией деревьев, где каждый звук заглушался толстым снежным покрывалом, он привык к тишине.

Вулфрик прошел всего несколько шагов, когда услышал позади треск ветки. Проигнорировать это было не в его силах. Он снова остановился и медленно повернулся, осматривая лес по ходу движения. Может быть, это один из других паломников? Вряд ли кто-то из них мог догнать его, особенно после того, как он скатился со склона горы. Может быть, кто-то шел достаточно медленно, чтобы все еще быть на пути в долину? Нет. Вульфрик присел и достал свой кинжал, снова пожалев, что при падении потерял свой меч.

Он ничего не видел, но оставался на месте, пока не прошло несколько мгновений в тишине. Он двинулся с места только тогда, когда ему стало казаться, что он глупо бросается на тени. Пройдя еще несколько шагов, он услышал хруст — снег и ветки хрустели под ногами о камни. Звук раздался прямо у него за спиной, и что бы его ни вызвало, оно было тяжелым. Он остановился и обернулся. Это была не паранойя.

Я знаю, что ты там, — сказал Вулфрик. 'Покажись'. Общение с другим паломником было против правил, но болезненное ощущение в животе говорило о том, что это не паломник, идущий за ним домой.

Ответа не последовало, и больше не было слышно ни звука. Вулфрик внимательно осмотрел каждое дерево, чтобы увидеть, не нарушает ли что-нибудь линию их стволов. Ничего не было. Он посмотрел вверх. Может быть, что-то есть среди деревьев? Там тоже ничего не было видно. Он медленно повернулся в ту сторону, куда направлялся, и там, где мгновение назад ничего не было, теперь стоял источник звуков. По коже Вулфрика пробежал озноб, а по позвоночнику — холод. Низкий, грохочущий рык наполнил воздух и отозвался в его груди.

28

Белек стоял неподвижно, наблюдая за Вулфриком. Сначала он решил, что это статуя, но его огромные темные глаза двигались, изучая его. Вулфрик тяжело сглотнул, пытаясь сдержать шок от того, что перед ним стоит объект ночных кошмаров. То, что оно смогло передвигаться перед ним в полной тишине, было ужасающим. Если оно могло так делать, значит, все звуки, которые оно издавало до этого, были намеренными, и все ради собственного развлечения. Все для того, чтобы разыграть и напугать свою жертву. На серебристой кошачьей морде было выражение интереса и любопытства, что казалось совершенно неуместным для животного. Но, как всегда говорил его отец, белек не был обычным животным.

Он оказался крупнее, чем он ожидал. Такой же большой, как крупный медведь, но более гладкий, как кошка. Очень большая кошка. Два длинных клыка изгибались вниз из верхней части его пасти, как лезвия сабли. Стальной серый мех переливался в бледном свете, кожа натянулась на подтянутых мышцах.

Вулфрик не знал, что делать дальше. С мечом и свежим, отдохнувшим телом его шансы выжить в этой схватке были невелики. С кинжалом, коленом, которое совсем не слушалось,