Поль тут же разлёгся на земле, почти у моих ног, при этом на французском крича, что все мужчины в России варвары и головорезы.

Тот самый мужчина, фигура которого напоминает медведя, и который ударил Поля, хотел сделать к нему шаг, но его остановил другой, сказав:

— Шеф, мы здесь не за этим.

Верзила посмотрел на меня, а потом преодолел разделяющее нас расстояние, так быстро, что я даже не успела вскрикнуть, и закинул меня на свое плечо.

На долю секунд я струхнула, а потом начала брыкаться.

— Поставьте меня туда, где я стояла! — пискнула я, пытаясь ударить его ногой посильнее, но во-первых, он стиснул одной рукой мне ноги, а во-вторых, шлёпнул своей ладонью мне по ягодицам, не больно, но… я немного прифигела от сознания того, что похоже меня похищают.

— Мужчины, я всё понимаю, трудные времена, работы нет, выпить или обдолбаться не на что, может решим это дело полюбовно? Вы меня отпускаете, я вам деньги прямь тут отдам. — сообщила я, пытаясь приподнять своё тело, упираясь руками в спину верзилы.

Спина кстати крепкая и похоже напряжена. Ещё бы, похищать человека среди белого дня, ну ладно, вечера, всё равно опасно.

— Девушка, не пытайтесь торговаться. Вас хочет видеть босс. Вы поговорите, обсудите кое-какие вопросы, и если он будет доволен, можете быть свободны и идти на все четыре стороны, — сообщил один из похитителей.

— А если он не будет доволен? — спросила я, чтоб заранее быть готовой. — Он убьёт меня?

— Ну зачем же убивать такую красоту?! Можно ведь оставить при себе и наслаждаться обществом, — пошловато погигикивая сообщил самый худой из них.

— А если я сейчас помру оттого что у меня мозг через нос вытечет, то ваш босс вас прибьёт? — с надеждой поинтересовалась я.

Чувствую, что гора мышц под мной вздрагивает, от ели сдерживаемого смеха.

— Вот вам смешно, а я помру, а у меня дети между прочим, аж семь прекрасных мальчишек. Вы их будете воспитывать и кормить? Навряд ли! Вы наверное не знаете вообще, что такое дети, так что…

— Почему же незнаем? У меня между прочим есть дочь, — заметил худой и добавил, — мелкая, а стерва.

— Любить ребёнка надо, а не откупаться, тогда и дочь стервой не будет, — заметила я.

— Вумная очень, жаль что босс приказал привезти тебя целой и невредимой, а то б я…

— А если вам приказали не трогать меня, то какого чёрта вы меня куда-то тащите? — возмутился я.

— Шефу можно, он за тебя головой отвечает, — ответил один из похитителей, кто именно, я уже не увидела, поскольку устала опираться о спину верзилы и повисла на его плече вниз головой.

Но висела я недолго, меня резко опустили на землю, придержали за талию, а потом развернули к фургону и подтолкнув в спину, усадили в машину.

Мало того что в фургоне было темно, учитывая что окна были сильно тонированы, на них ещё и занавески чёрного цвета.

Ещё я заметила в салоне двоих мужчин в чёрных масках, которые внимательно следили за моими движениями.

От этой картины я невольно улыбнулась, нет понятное дело, что я — дура, мало ли что у них в голове, но с друг стороны, зачем посылать шесть мужиков за одной мной?

Хотелось бы знать, что думает оба мне этот их босс, а ещё интересно, кому я умудрилась перейти дорогу.

А ещё меня заинтересовал этот верзила. На обычного бандюгу и солдафона не похож. Действует хоть и против моей воли, но не грубо, а иногда даже заботливо, не считая его шлепок по моей задницы, но всегда есть это пресловутое, «но», почему он молчит и ничего не говорит? Почему он смотрит на меня настороженно, словно ждёт какой-то подвох, смотрит своими тёмными глазищами, к сожалению я ещё не рассмотрела какого они цвета, хотя в моей ситуации мне это не поможет.

Вот приду я в полицию написать заявление о похищении, а меня спросят, какие вы можете указать особые приметы? А я такая, помню чёрную маску и тёмные глаза, при том у всех шестерых.

Пока я летала где-то в мысленных облаках, похитители оказываются не только успели усесться в машине, предварительно усадив меня, но и завязать мне глаза.

— Зачем мне закрыли глаза? — честно, струхнула и очень сильно.

— Не бойтесь леди, это только для того чтоб вы не видели куда мы идем.

— Как будто бы я за вашей тонировкой что либо увижу, — сказала я, навострив уши.

Слушать по идее было нечего, шум двигателя, иногда шорох, но больше ничего, возможно они молчали, а возможно переговаривались жестами, но в салоне была почти тишина.

Как долго мы ехали, я не знаю, с закрытыми глазами время как-то меняет свой бег. Но автомобиль остановился, мужчины покинули его… кроме одного, он осторожно вывел меня наружу и подняв на руки, куда-то понёс.

— Мы куда? — спросила я, особо не надеясь на ответ, его и не последовало.

Почему-то он ни разу не заговорил, вообще ни с кем, зародилась мысль, что мужчина немой, а жаль, женщины любят таких высоких и сильных, но большинство женщин любят ушами, а этот постоянно молчит.

Шли мы недолго. Сначала по закрытой парковке, может и нет, но очень похоже.

Потом был лифт, а за ним какое-то помещение, где слышалось пение соловья.

Чушь какая-то, кто может слушать пение птиц? Уж точно не эти похитители.

Меня снова куда-то занесли, поставили на пол и отошли.

— Подождите немного здесь. Босс освободится и примет вас, — услышала я голос худова, потом пару шагов и звук закрывающейся двери, притом явно на ключ.

" Дожила ты Алиночка, тебя уже на ключ закрывают, а дальше что будет?» — размышляла я, снимая с себя повязку.

Комната оказалась большой, светлой и с траходроном у окна.

" Здрасте, приехали. Ну всё Алёна, попала ты. Поговорят с тобой, независимо от результатов, трахнут и закапают тебя где-нибудь в лесочке" — уныло подумала я, направляясь к окну, надо посмотреть возможный путь побега, если конечно он возможен.

Побег через окно отменяется. Нет, не потому что оно закрыто, и решетки нет, а потому-что высота с которой придётся прыгать, обещала неминуемую смерть, а умирать мне ещё рано, надо мальчишек на ноги поставить.

Оглядываюсь вокруг, в поисках орудия для самозащиты, но нахожу только увесистую статую девушки из фарфора с корзиной, в которой сейчас лежали фрукты. Статуя явно была изготовлена не вчера, а пару столетий назад, бить жалко, но придётся.

Убираю фрукты, под жалобное урчание желудка, который напоминает о том, что ела я лишь утром.

Смотрю жадно на фрукты: манго, киви, персики, мандарины и банан, на любой цвет и размер, молодец хозяин, постарался угодить гостье.

Мне бы проявить гордость, объявить голодовку, но есть хотелось, а будут ли тут кормить? Навряд ли, так что беру мандаринку и почистив её, съедаю.