– Нужно сказать о Гарри кое-что еще: он был хлюпик и врун. – Трой уперся взглядом в свой бокал.

– Никогда этого не замечал, – проговорил Стэн спокойно, но с упором: упор имел достаточно острый край, чтобы у детей закровоточили сердца.

Он до сих пор не понял, после стольких лет, что предает Троя каждый раз, как произносит эту фразу!

– Это не значит, что ничего такого не было, – ровным голосом произнес Трой.

– А как можно обмануть в теннисе? – спросила Саванна. – Разве там нет… ну… этого… судьи?

– На турнирах низкого уровня нет судей, сидящих на вышке, – объяснила Бруки. – Игроки сами признают, попал мяч в площадку или нет. И некоторым детям трудно вести себя… этично.

– Некоторым взрослым это тоже дается с трудом, – заметила Джой. Она не раз видела игроков в клубе, которые давали сомнительные ответы со своей линии. – Судьи иногда тоже предвзяты.

Джой вспомнила, как впервые выступала на чемпионате для детей моложе тринадцати лет на травяном корте в теннисном клубе Уайт-Сити. Дед в тот день был занят, и ее отвезла мать. Ее мать, которой было до смерти скучно, во время игры Джой листала журнал «Вог». Джой никак не могла понять, почему судья все время объявляет ее мячи аутами, а удары противницы – попавшими в поле. Позже она узнала, что судила матч мать соперницы. «Зато ты гораздо симпатичнее», – по пути домой сказала мать Джой, как будто это что-то меняло. Это немного помогло.

– Взгляни, как он талантлив, Трой. Посмотри, каких высот он достиг. Ему ни к чему было жульничать. – Стэн до сих пор не мог спокойно говорить о Гарри. И так будет всегда. Он схватил ленточку воздушного шарика и оторвал ее от стула, шарик взмыл к потолку.

– Ох, – вздохнула Эми, с грустью наблюдая за взлетом.

– Приятно видеть, что ты до сих пор так верен ему, папа, – сказал Трой. – Особенно если учесть, как был верен тебе он.

Бруки сквозь зубы втянула в себя воздух, будто наступила ногой на осколок стекла.

Стэн с такой силой дернул рубашку, слишком плотно облегавшую грудь, что напомнил Джой Невероятного Халка, на котором одежда лопается по швам, когда он теряет терпение. Трой в детстве обожал этот фильм. Вероятно, потому, что сам часто не мог совладать с собой.

– Решение бросить меня принял отец Гарри. – Стэн говорил спокойно. Он не собирался взрываться, как Халк. – Бросить нас. – Он перевел взгляд на Саванну. – Отец Гарри решил сменить тренера. – Стэн пожал плечами, энергично и наигранно. – Так бывает. Родители теннисистов – особая порода. Стоит их детям добиться небольшого успеха, как они начинают грезить о большем. Таковы правила в тренерской игре.

Может, это было не наигранное пожатие плечами? Безразличие Стэна казалось вполне искренним. Неужели он и правда теперь так к этому относится? Пережил удар?

– Но, я полагаю, вы и сейчас гордитесь тем, что открыли его талант, – сказала Саванна.

– Мы гордимся, – подтвердил Стэн. – Конечно. – Он неуверенно обвел глазами стол. – Так о чем я? – Глаза его остановились на Бруки, и лицо смягчилось. – Малышка.

– Малышка, которая на целый дюйм выше меня, – прокомментировала Эми, не отрывая взгляда от шарика.

– Бруки была самой умной из наших детей, – сказал Стэн.

– Спасибо, папа. – Трой постучал пальцем по лбу.

– На корте, – добавил Стэн. – Она была лучшим стратегом на корте. Ей приходилось, ведь она играла с вами, а вы все были больше и быстрее ее. Она умела анализировать слабости соперника уже в том возрасте, когда большинство детей думают только о том, как перекинуть мяч через сетку.

Это правда, что Бруки была умна на корте, но Джой наблюдение за ее игрой никогда не доставляло такого удовольствия, как другим, потому что Бруки сама, казалось, не любила играть. Постоянная хмурая складка впервые появилась на лбу у Бруки, когда ей было лет восемь. Даже раньше, чем головные боли.

– Но у Бруки началась мигрень, – сказал Стэн. – Это было очень, очень досадно.

Он покачал головой с таким сожалением и горечью, что можно было подумать, что речь идет о безвременной кончине Бруки, а не о ее раннем уходе из спорта.

Джой помнила тот день, когда Стэн и Бруки вернулись с турнира раньше времени.

«Почему вы здесь?» – удивилась она, войдя в дом; ей пришлось срочно подменять сказавшегося больным тренера. В то время Джой постоянно куда-то торопилась.

«Все, – сказал Стэн. – Она закончила».

«Что случилось?» – спросила Джой, а Бруки прошла мимо матери и, не говоря ни слова, направились в свою комнату, но при этом бросила на нее обвинительный взгляд, а когда та посмотрела на мужа, то и в его глазах прочла такое же осуждение: «Ты не справилась», – потому что забота о здоровье детей лежала на ней и она не совладала с головными болями Бруки.

«Этот врач, к которому ты ее водишь, ни хрена не смыслит», – заявил Стэн, и Джой, которой нужно было бы попросить его провести вместо нее тренировку, а самой пойти утешать Бруки, так разозлилась на мужа за упреки и несправедливые обвинения, что даже не подумала ни о чем таком – она просто ушла, хлопнув дверью.

– Если бы мы получили правильный медицинский совет, все могло бы сложиться по-другому, – говорил меж тем Стэн, и Джой ощутила, как в ней нарастает давнишнее раздражение, будто все это было вчера.

Саванна подняла тарелку с брауни Эми:

– Кто-нибудь будет…

– Я водила ее от одного врача к другому! – с горячностью воскликнула Джой.

– Никто тебя не обвиняет, мама, – попыталась успокоить ее Бруки, а собака начала скулить.

– Ну… это определенно звучит как…

– Индира бросила меня, – громко и отчетливо произнес Логан.

В комнате воцарилась тишина.

Сделав это заявление, Логан со стоическим видом, выпрямив спину и положив руки на подлокотники, застыл на месте, будто его пристегнули к электрическому стулу. Даже собака, похоже, была шокирована и уставилась в стену, словно хотела показать, что отказывается быть причастной к такому непотребству.

– А? О чем ты? – недоуменно переспросил Стэн.

– Мне показалось, сейчас самое время упомянуть об этом, – ответил Логан.

– О, Логан. – Эми оторвала взгляд от шарика. – Мы так любим ее.

Когда Логан приехал сегодня и сказал, что Индира заболела и осталась дома, у Джой промелькнула мысль – сумасшедшая, полная надежды мысль: «Может, ее тошнит из-за беременности».

Этот таинственный взгляд на лице Индиры при их последней встрече не оказался предвестником долгожданного сообщения, по особому секрету, о благополучном пересечении отметки в двенадцать недель. Индира готовилась к разрыву с Логаном. И этот магнитик, который Джой, опьяненная надеждами, приняла за картинку с УЗИ, на самом деле был прощальным подарком.