– Боже упаси! – Она закатила глаза в притворном ужасе. – Это был Эдем с нетронутой яблоней, а я считалась вандалом, способным без всякого наущения со стороны Змия стрясти все яблоки и поломать ветки, а напоследок сжечь весь сад. Так меня воспринимал дед.

– А Лиза?

– Что – Лиза?

– Она бывала в лаборатории деда? – Реутов осторожно нащупывал нить разговора. – Или она не понимала, что происходит вокруг нее?

– Она все понимала, но по-своему. – Соня заметно поскучнела, и Реутов понял, что тема ей неприятна. – Не знаю, бывала ли она в той лаборатории, хотя думаю, что нет, делать ей там было совершенно нечего. Но она отлично понимала происходящее, просто сказать не могла.

– И она периодически нападала на вас.

– Да. – Соня спрятала телефон в карман и поднялась. – Нападала. Я не знаю, почему она это делала. Когда мы были маленькими, я пыталась с ней играть, но она не реагировала на меня. Когда мы стали старше, уже она пыталась играть со мной, но всегда причиняла мне боль. Мне иногда казалось, что ей интересно, насколько сильную боль она может причинить и как я отреагирую. Когда я плакала, она смотрела очень заинтересованно. А когда мы подросли, она стала нападать на меня, и всегда неожиданно. Я не знаю почему, спровоцировать ее могло что угодно – от проклятого медальона, который я была вынуждена всегда носить, до моего платья. Ее никто не останавливал, понимаете? Иногда мне казалось, что моя семья наблюдает за нами, как за забавными зверушками.

Реутов отложил недоеденный бургер и налил в чашку шипучку. Ярость переполняла его. Скорее всего, так оно и было: Наталья Шумилова не останавливала Лизу, потому что была сумасшедшая, а ученая семейка наблюдала за происходящим с огромным интересом. Ведь обе девочки были результатом эксперимента, судя по тому, что обнаружила в записях отца Елена Станиславовна.

– Я заберу Лизу послезавтра. – Соня подошла к двери. – Приезжайте к нам, Денис Петрович, вы должны увидеть котенка.

– Обязательно.

Соня вышла, он доел бургер и спрятал второй в стол, если Виктор вернется, то вот и готовый обед. Но фотография в телефоне Сони не шла у него из головы. Он открыл Интернет и набрал в поисковике «Дмитрий Афанасьев». Тотчас высветились снимки и статьи, Реутов присвистнул – Афанасьев оказался не просто соседом по даче, даже интересно, что он делает в Научном городке, имея недвижимость по всему миру. Реутов понимал, что лицо Афанасьева ему знакомо, потому что где-то мелькало в деле. Он снова достал фотографии из альбома Оржеховских, перебрал их – ну вот же, точно! День, когда Лиза была убита. За столом соседи – Шумиловы и Оржеховские, Соня смотрит через стол на Дариуша, маленький Владик пьет что-то из стакана, Лиза Шумилова в своем синем платье в ромашках кажется куклой, такая же красивая и неживая.

А напротив сидит человек с густыми светлыми волосами. Крупный нос, волевой подбородок, носогубные складки делают его лицо старше, он почти не изменился с тех пор.

Афанасьев. Значит, он был в тот день в Научном городке. Он видел и Соню, и Лизу.

А вот еще одно фото, оно не попало в альбом Оржеховских, как и некоторые другие – по крайней мере, Елена Станиславовна их не видела. Этот снимок не был напечатан тогда, потому что не представлял интереса для семьи Оржеховских. Наталья Шумилова и Афанасьев о чем-то говорят. Это могло быть просто разговором людей, случайно оказавшихся в одной компании, если бы не рука Афанасьева, крепко сжимающая запястье Натальи.

– Они были знакомы. – Реутов взъерошил волосы. – Они знали друг друга, но вряд ли кто-то из присутствующих об этом догадывался.

Повинуясь внезапному наитию, Реутов загрузил в телефон фотографию Афанасьева и позвонил Анжелике. Если он там был в тот день, то вполне может статься, что кто-то его опознает. Например, Рыбкина.

– Да-а…

Томный хрипловатый голос Анжелики в жаркий день звучит очень органично.

– Добрый день, Анжела. Это Денис Реутов, помнишь меня?

– Как же тебя не помнить, красавчик! – Она засмеялась. – Ни одна баба в здравом уме тебя не забудет. Ты что хотел-то?

– Я тебе на телефон сейчас сброшу фотографию, посмотри, пожалуйста, знаком ли тебе этот человек.

Телефон пискнул, докладывая, что фото отправлено. Реутов затаил дыхание.

– Ну ты же и сам уже понял, что знаком. – Голос Анжелики враз утратил игривые интонации. – Ты нашел его.

– Это тот человек?

– Да. – Анжелика выдохнула. – Это тот самый человек, что нашел меня в овраге и принес к Оржеховским. Прошло, конечно, очень много лет, но я тебе говорила, память на лица у меня очень хорошая. И если у него под правым ухом есть небольшой крестообразный шрам, то тут и сомнений нет.

– Понятно. – Реутов чувствовал, как складываются части мозаики. – Спасибо, Анжела, ты очень мне помогла.

– Всегда пожалуйста. – Она фыркнула, давая понять, что это пустяк. – Слушай, Дэн…

– Что?

– Ты Софью мою не обидь.

– Ты о чем?

– Сам знаешь, о чем. – Анжелика вздохнула. – После той истории с Дариком она очень сильно закрылась. Да так и живет с тех пор.

– То есть…

– Вот то и есть. – Анжелика умолкла, словно подбирая нужные слова. – Ты парень шустрый, привык, что девки тебе сами на шею прыгают, вот и пользуешься. Но Соня – другое дело, не играй с ней, ей и Дариуша за глаза хватило, чтоб больше никому в жизни не верить. Понял?

– Понял. – Реутов переваривал информацию. – Понял, Анжела. Спасибо, что сказала.

– Я так и знала, что ты увидишь Софью и примешься пускать слюни и кобелировать. Только с ней этого нельзя, совсем. Она странная немножко, играть с ней не стоит. Ладно, звони, если что. Привет напарнику, приходите на пиво.

Реутов молча смотрел в пространство. Значит, это Афанасьев вынес раненую Анжелику из оврага. Он был в тот день у Андриевских и достаточно резко говорил с Натальей Шумиловой. О чем?

На столе в свете солнца блеснул светлый волос – Соня не любила завязывать свои кудри. Реутов осторожно взял волос и поместил его в тонкий пластиковый файл. Набрав телефон криминалиста, он почувствовал кураж, понимая, что его догадка может стать ключевой в этом деле.

– Леш, зайди ко мне, есть для тебя работа.

Лаборатория находилась в соседнем здании, и Реутов знал, что парень скоро явится. Допив колу, он достал альбом Лизы, который дала ему Анжелика Рыбкина. Тот, в котором Лиза рисовала после посиделок у Андриевских.

Вот Соня – как всегда, в виде принцессы – на качелях, рядом маленький Владик, отчего-то с полосатым хвостом, и Дариуш, изображенный схематично, только его глаза выделены ярким цветом. Что ж, у парня, кроме внешности, ничего нет. А вот Елена Станиславовна – в белом халате, очень похожая на себя. И профессор Шумилов, нарисованный вполоборота, едва ли не впервые. Ну, это как раз ясно, здесь он не на работе. И снова Соня верхом на заборе, кудрявые волосы растрепались на ветру, босые ноги розовые и маленькие, а голубой кринолин зацепился за гвоздь. Конечно же, никаких кринолинов Соня не носила, но так ее видела сестра.