Ма в красках описывает, как несколько дней назад вынуждена была в одиночку управляться с шестью внуками, которых ей подкинули на день Синтерклааса – и он превратился в хаос.

Ма беспокоят некоторые решения, которые она приняла как мать. Не слишком ли рано она отправила из дома во взрослый мир своих приемных детей? Не виновата ли, что испытала при этом облегчение? Заканчивает она так:

Это сердечное и доброе письмо, полное настоящей и целостной мудрости. Ма понимает Лин, и, хотя в прошлом между ними были трения, по этому письму трудно представить, чтобы узы между двумя женщинами могли разорваться. Бабушка порой бывала жесткой и судила строго, но в то же время испытывала глубокое чувство долга, особенно по отношению к детям. Как могли ее отношения с Лин измениться настолько: от этого заботливого письма – до другого, пресекшего всякое общение?

Новобрачные, Лин и Альберт, покупают мебель в амстердамском магазине «Бас ван Пелт» на улице Лейдстрат, 24. За гигантской витриной, больше чем в три человеческих роста, почти пустое помещение: серый каменный пол, белые стены и потолок, все безупречно безликое и плоское. В пяти метрах от самой витрины и смотреть не на что, а в глубине под необычным углом расставлены стол из стали и стекла, изогнутое ярко-оранжевое кресло и перевернутый торшер. В магазине пахнет полированным деревом и кожей, наигрывает музыка. Лин и Альберта встречает улыбкой продавец в лиловом галстуке. Они расхаживают по просторному магазину, и каблуки Лин цокают по ступенькам, когда оба поднимаются в демонстрационный зал на втором этаже. Там они даже ложатся на диван – удобный ли.

У Лин с Альбертом уже есть квартира в Эйндховене, предоставленная новым работодателем Альберта, фирмой «Филипс». Окна смотрят на вертолетную площадку, и Лин по несколько раз в день видит, как вертолет, словно стрекоза, приземляется на желтую букву «H», нарисованную на бетоне внизу, и как от его винтов трава вокруг ложится аккуратным кругом.

Эйндховен – город высоких технологий. В нем находится не только компания «Филипс», но и Технический университет, Школа дизайна и «Брабанция», фирма, которая производит обтекаемые мусорные ведра с педалями и другие хозяйственные изделия из нержавеющей стали. Ближе к центру города с 1966 года стоит огромная летающая тарелка из бетона, под названием «Эволюон», а рядом с ней – часовая башня с «плавниками» как стабилизаторы ракеты. Со всей страны съезжаются желающие поглазеть на эти сооружения – совсем как в фантастических фильмах, когда приземляются пришельцы.

Альберт – химик, но работает в физической лаборатории, и для него она, со всеми проводами, выключателями, трубками и экранами, – все равно что комната, полная игрушек. Он всегда обожал такие штуки. Даже в войну, когда его семья пряталась под перекрытиями дома, примыкавшего к маленькой фабрике, он умудрился собрать из разрозненных деталей радиоприемник и проводил эксперименты с химикатами, которые подбирал в убежище. Альберт рассказывает Лин, что «Филипс» производит замечательные вещи: маленькие стереоприемники, которые работают на батарейках и их можно носить с собой, магнитную ленту, на которую записывается не только звук, но и изображение. Каждое утро он вскакивает на велосипед и, как школьник, резво катит на работу, радуясь предстоящему дню.

Вскоре картину семейной жизни дополняет появление детей. На фотографиях в альбоме Лин они появляются один за другим. Сначала – малютка-девочка в белом на руках у гордой мамы; потом – двое малышей, которых усадили на диван между мамой и папой, причем мама протянула руку, чтобы мальчик держал спину прямо. А вот детей уже трое, и все заливаются смехом, сидя тесным рядком: младший, тоже мальчик, держится за руки со старшим братом, устроившимся посередке. Батья родилась в 1960-м, Дан – в 1964-м, а Арье – в 1970-м. Живут они счастливо. Мальчики занимаются дзюдо и футболом, а Батья увлекается школьными дебатами. Учителя сообщают, что все трое учатся хорошо. На последней фотографии в альбоме Лин семья выглядит идеально: три радостных детских личика, над ними улыбается Альберт, а рядом с ним блаженно сияет Лин, потупив глаза.

Проходит время. Теперь, когда Лин замужняя женщина с тремя детьми, работать ей не подобает. Она участвует волонтером в различных комитетах, а в свободное время общается с другими домохозяйками – по большей части тоже еврейками, чьи мужья допоздна заняты на важных постах. Лучшей жизни и желать нечего. Лин и Альберт устраивают званые обеды или приглашают друзей в гости семьями, чтобы дети могли поиграть вместе. В отпуск они летают или ездят поездом в Австрию, или Италию, или на юг Франции – арендуют там симпатичные домики. Лин вовсе не так уж занята, по крайней мере не настолько, как это было дома у Ма и Па. К ее услугам все современные удобства: холодильник, стиральная машина, сушилка, пылесос; есть и приходящая уборщица. И потому у Лин часто оказывается уйма свободного времени, пока дети гуляют на детской площадке, возятся дома или спят. В большой современной кухне, в доме, который они купят через несколько лет, Лин будет чувствовать себя как с картинки из журнала – как будто ее вырезали по контуру и вклеили на фотографию в качестве идеальной жены. Для Лин эти часы досуга – роскошь, но она изо всех сил старается заполнить их общественной и благотворительной работой. Отчасти потому, что хочет приносить пользу, но еще и потому, что иначе в ее голове начинают роиться вопросы, а она никогда раньше себе их не позволяла. Вопросы эти тревожат, а то и пугают. Кто она на самом деле? Где ее место? Во что верит?

С годами тревогу уже вызывают не только вопросы, но и ответы. Как-то раз в детском саду у Дана ее попросили сделать вместе с ним «альбом ребенка» – составить небольшой рассказ о семье. Но во время разговора с воспитателем Лин внезапно охватила такая паника, что ей пришлось скорее уйти. Прошлое, от которого когда-то было так легко спрятаться, теперь нависает мрачной тенью, которая – Лин всегда знала – неотступно следует за ней, и Лин не смеет повернуться к нему лицом. Поэтому она все так же ходит по утрам пить кофе с другими домохозяйками и все так же мило улыбается на детской площадке.