litbaza книги онлайнДетективыImprimatur - Рита Мональди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 176
Перейти на страницу:

– Готово, – с довольным видом заявил Кристофано и послал меня за водой, растительным маслом и капелькой меда.

Вернувшись, я с удивлением обнаружил, что Пеллегрино уже наполовину раздет и лекарь вовсю суетится вокруг него.

– От него никакого толку. Пособи мне держать его.

Я был вынужден помочь лекарю заголить заднюю часть моего хозяина, который в штыки принял подобное начинание. В ходе дальнейшего противостояния, выражавшегося скорее в пассивности со стороны Пеллегрино, чем собственно сопротивлении, я расспросил Кристофано о том, каковы его намерения.

– Да очень просто: добиться, чтобы он выпустил лишние газы, от которых его пучит.

Данное устройство позволяло благодаря трубкам, расположенным под прямым углом друг к другу, пользоваться им самостоятельно, без посторонней помощи, щадя свою стыдливость. Однако перед нами был тот случай, когда больной был не в состоянии сам о себе позаботиться, оттого этим приходилось заниматься нам.

– А пойдет ли это ему на пользу?

Удивившись моему вопросу, лекарь ответил, что клистир (таково было название устройства) может принести только пользу и никогда вред. По мнению Реди, он выводит телесные мокроты очень щадящим образом, способствуя испражнению на низ, не ослабляя внутренних органов и не старя их, как это бывает, когда лекарство вводится через рот.

Наполняя меха промывательным раствором, Кристофано не переставал нахваливать действие прочих процедур, также осуществляемых с помощью клистира, как-то: вызывающих жажду болеутоляющих, глистовыводящих, ветрогонных, заживляющих, очистительных и даже вяжущих. Лечебных же составов было великое множество: цветочные, лиственные, фруктовые, травяные и еще настои на бараньих рогах, кишках животных, вплоть до того, что в дело мог быть пущен и отвар из старого петуха, скончавшегося естественной смертью.

– Надо же, – выдавил я из себя, пытаясь не выказать гадливости.

– Кстати, – добавил он, закончив очередной экскурс в медицину, – в ближайшие дни выздоравливающему предписан особый режим питания, основу которого составляют бульоны, молочные жидкие кушанья и супы, дабы он оправился от истощения. Посему назначаю ему сегодня полчашки шоколада, вареную курятину и вымоченное в вине медовое печенье. Завтра – чашка кофе, суп из бурачника и шесть пар петушиных яиц.

Подкачав промывательной жидкости, Кристофано наконец оставил Пеллегрино с оголенным задом на мое попечение, наказав дождаться результатов лечения, сам же предусмотрительно вышел. Все произошло так скоро и с таким невиданным размахом, что я наконец уразумел, отчего мне было велено перебраться с пожитками в соседнюю комнату.

Позже я спустился в кухню, чтобы соорудить легкий, но питательный завтрак, подсказанный мне эскулапом: полба, сваренная во вкуснейшем миндальном молоке с сахаром и корицей, похлебка из барбариса на основе отвара из постной рыбы со сливочным маслом, травами и взбитыми яйцами, к которой полагались ломтики хлеба, нарезанные в виде кубиков и посыпанные корицей. Разнося обед по комнатам, я попросил Дульчибени, Бреноцци, Девизе и Стилоне Приазо назначить время, когда им будет удобно принять меня и получить из моих рук лечение, назначенное им Кристофано. Они отчего-то с раздражением выхватывали у меня из рук пищу, принюхивались к ней, и все, словно сговорившись, просили оставить их в покое. Мне пришло в голосу, а не связаны ли их лень и дурное расположение духа с моей неопытностью в поварском деле. А вдруг и впрямь аромат корицы не слишком-то облагораживал приготовленные мной блюда? Я положил обильнее сдабривать их в дальнейшем заморской приправой.

От Кристофано я узнал, что меня требует к себе отец Робледа, ему-де понадобилась питьевая вода. Наполнив графин, я отправился к нему.

– Входи, мой милый, – с неожиданной учтивостью пригласил он меня.

Вдоволь напившись, он предложил мне сесть. Немало удивившись тому приему, который был мне оказан, я поинтересовался, здоровится ли ему и как он провел ночь.

– О, столько усилий, мой милый, столько усилий, – лаконично ответил он, отчего я еще пуще насторожился.

– Понятно, – недоверчиво протянул я.

Робледа был необыкновенно бледен, веки у него набухли, под глазами залегли мешки. Он явно провел эту ночь без сна. Но о каких усилиях шла речь?

– Вчера мы с тобой беседовали кое о чем, – приступил он наконец к делу, – но прошу тебя не придавать большого значения моим речам, возможно, излишне свободным. Пасторская миссия частенько приневоливает нас прибегать к несвойственным нам изначально риторическим фигурам, к чрезмерной концептуальной выхолощенности, неупорядоченному синтаксису, дабы облегчить юным умам доступ к новым и более плодоносным пластам. К тому же юношество не всегда готово воспринять эти благотворные поощрения ума и сердца. Да и положение, в коем все мы оказались, невольно способствует неверному истолкованию мыслей другого человека и не совсем удачному формулированию собственных. Я только прошу тебя, мой милый, об одном: забыть о нашем разговоре, а в особенности о том, что было сказано о Его Святейшестве, драгоценном папе Иннокентии XI. И еще – и это самое главное – я бы очень тебя просил не передавать моих ничтожных и мимолетных умозаключений другим постояльцам. То физическое разделение, которое мы вынуждены соблюдать, чревато неверным истолкованием, ну ты понимаешь…

– Да не печальтесь вы, я и не помню, о чем мы говорили, – солгал я.

– Ах вот что! – воскликнул Робледа, явно задетый за живое но тут же взял себя в руки. – Так-то оно лучше. Заново передумывая сказанное, я ощутил некий гнет, какой бывает, когда спускаешься под землю, в катакомбы, и нечем дышать. – С этими словами он двинулся к двери, чтобы выпустить меня.

Я же стоял как громом пораженный последней фразой, показавшейся мне разоблачительной. Робледа выдал себя. Нужно было немедля возобновить разговор и заставить его еще больше раскрыться.

– Я сдержу обещание молчать, но у меня к вам вопрос по поводу Его Святейшества Иннокентия XI или скорее по поводу папства вообще, – успел я выговорить до того, как он распахнул дверь.

– Я слушаю.

– Так вот… стало быть, – забормотал я, стараясь что-нибудь выдумать, – я вот размышлял, а существует ли способ различать понтификов – этот хорош, тот лучше некуда или вовсе святой.

– Любопытно, что ты задал именно этот вопрос. О том же думалось ночью и мне, – отвечал он, как мне показалось, скорее самому себе.

– В таком случае вы, я уверен, сможете объяснить мне, – проговорил я, стараясь затянуть нашу беседу.

Иезуит снова предложил мне сесть и стал приводить доводы того, что за века, на протяжении которых существует папство, накопилось немалое количество рассуждений и предвидений относительно понтификов прошлого, настоящего и будущего.

– Причина в том, что все люди, и в частности жители этого города, знают или полагают, что знают, каков папа, в данный момент восседающий на троне. Но они также сожалеют о папах былых времен и надеются, что следующий будет лучше и даже что это будет ангельский папа.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 176
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?