Собравшиеся в тюрьме зеки, в полном шоке смотрели на развернувшиеся события. Глава всех зеков, с которым заключенные попросту боялись заговорить первыми, ровно как и поддерживать нормальный разговор, сидел за удобным круглым столиком с новеньким, невозмутимо попивая сделанный в кофе машинке напиток. Рабы пахана, как обычно называли сучек Гомо Зека, спокойно приносили вкусняхи, и сам отдавал им разные приказы. Было сразу понятно — Мегамозг бывалый посетитель подобных заведений, с гигантским стажем.

— Рад, что ты пришел. Обычно в новостях тебя показывают в каком-то шлеме, который тебя не красит, вот я и не пытался познакомится с тобой раньше, — Гомо Зек в очевидно заведенной манере осмотрел блондинистые волосы Мегамозга, округлые черты лица и синие глаза.

— Хм? — в этот же момент, заметивший кого-то краем глаза Мегамозг раскрыл глаза. Посмотрев на заключенного, подозвал к себе пальцем. — Эй, я тебя помню. Ты тот работник автосалона, рядом с которым впервые появился Вакцина. Что с тобой случилось?

— Мы встречались? — холодновато выглядящий парень в фартуке наклонил голову. — Впрочем, какое сейчас дело. Меня отчитал босс после того, как я отдал дорогие детали за бесплатно, и после этого так все достало, что я трахнул его жену на его же глазах, а потом собрал из его машины большой боевой мех, на котором катался до тех пор, пока меня не загребли, — даже несмотря на то, каким тоном это все было сказано, по одному взгляду можно было понять, что он ни о чем не жалел. Мегамозг улыбнулся, и стукнулся с ним кулачками. Во всей тюрьме после его прихода воцарилась большая атмосфера уюта, он стал словно большим босом, благодаря харизме которого удавалось сдерживать безграничную страсть опаснейшего заключенного.

Зеки собирались вокруг него на стульях, и разинув рот слушали потрясающие криминальные истории из его молодости. Будто перед собственным отцом, который мог дать совет, как лучше взломать сейф, украсть сумочку у женщины и рассказать принцип работы сигнализации в банке.

Но когда дверь в камеры открылась, и внутрь вошли охранники, жаждущие увидеть сломленное тело новенького заключенного, атмосфера моментально изменилась. Охрана застыла в немом непонимании, видя насколько же мирно стало в такое буйное время суток. Нахмурившийся главный надзиратель, идущий во главе процессии, прошел через толпу зеков. Увидев двух спокойно болтающих заключенных, скривил все свое лицо.

— Нашли время прохлаждаться? Мегамозг, твоя очередь драить туалеты, каждый новенький проводит месяц за этим добрым занятием. Думаю, сделаю тебе поблажку, и позволю драить их целых шесть. Каждый день, после каждого плотного приема пищи.

— А? — Мегамозг совершено незаинтересованно повернулся к одному из заключенных. — Сходи почисти за меня.

Бдз*

К голове вернувшегося к разговору Мегамозгу приблизилась электрическая дубинка.

— Ты меня не расслышал? Я Люкс-Надзиратель, бывший профессиональный герой. Единственный в этом проклятом месте, кто способен сдерживать пыл Гомо-Зека, думаешь я потерплю, чтобы тут шнырял еще один высокомерный выродок?

— Э? — он надменно посмотрел на жилистого мужчину, с чадовской бородой, кучей снаряжения для умерщвления и бдсм-пыток. — Не думаю, что надолго тут задержусь, лучше сразу поставьте на смену кого-то другого.

— Оборзел? — Люкс-Надзиратель резко схватил Мегамозга за шиворот, приблизив дубинку к глазу. — Пока ты в этих кандалах, ты даже не смеешь думать о побеге. Будь уверен, Стальной Рыцарь приложил кучу сил и времени, чтобы научится сдерживать таких отбросов общества. А я уж точно прослежу, чтобы твоя задница выполняла все поручения.

— Дорогусик… — смущенно прошептал Гомо-Зек, заткнувшись от серьезного взгляда своего БДСМ хозяина. Каждый охранник этого места продолжал следить, чтобы пребывание заключенных здесь продолжало оставаться пыткой. Поскольку здесь все сидели на пожизненном, и никого не нужно было исправлять, они изощрялись, как только могли, и редко кто осмеливался дать им отпор. Особенно Люкс-Надзирателю.

— Эм… не думаю, что Стальной Рыцарь действительно старался, делая эти кандалы.

Хлобысь*

Но вот, чего никто совершенно не ожидал, это что Мегамозг повалит стол ударом ноги, ударив им по лицу неприятеля. Вкусняхи свалились, кофе обляпало его костюм. Застывший надзиратель покраснел от гнева. Лишь бы не смотреть, что сейчас произойдет, все заключенные и даже Гомо Зек увели свои взгляды в сторону.

— Тебе конец.

Разгневанный надзиратель ударил дубинкой по кадыку, и повалил Мегамозга за стол. Их было не видно, но все слышали громкие крики и звук дребезжащей дубинки, бывший герой был известен своими садистскими наклонностями, и безумными, причиняющие боль изобретениями. Поскольку в большинстве своем он не убивал, а ломал психику врагов, он нашел себя именно в самом ужасном месте на земле.

— Тьфу, — наконец поднявшись, и показавшись всем на глаза, Люкс-Надзиратель склюнул на тело валяющегося злодея, и махнул охране. — Посадите его в карцер с холодной водой, и хорошенько подкрасьте ему личико. Этот ублюдок… мне нужно переодеться, всю рубашку мне запачкал. Новая только дома.

Быстро прибежавшие охранники в ужасе подняли избитого и неспособного больше говорить злодея. Пробежавшийся по всем взгляд Люкс-Надзирателя заставил заключенных смотреть в пол. Они сами, уже по привычке разошлись по камерам, и заперлись. Остался один только Гомо-Зек, к которому он подошел, и наклонился к уху.

— На этом я с тобой прощаюсь. Слишком приятно было с тобой поболтать, и вспомнить былые времена, поэтому я не буду с тобой сражаться, но мы обязательно встретимся снова, и возможно уже по разные стороны барикад.

— Брат, — раскрывший рот Гомо Зек застыл с заплаканными глазами. — Я… обязательно вырвусь, чтобы снова тебя поймать и привести в тюрьму. Вот увидишь.

Усмехнувшийся человек ничего не ответил. Развернувшись, показав только гордую спину, вышел из камер и под сопровождением простых охранников добрался до выхода. Недалеко, в карцерной зоне был слышен громкий крик боли и отчаяния, вызвавший на его лице жестокую ухмылку. Предупредив, что вернется через пару часов, когда переоденется в свой любимый наряд, он как ни в чем не бывало покинул остров.

Городская суматоха всегда навевала депрессию после тусклых и облезлых стен тюремных камер. Прогуливаясь среди улиц