как делать, а кровь ему вынь да положь! Пока все, включая меня, кота и саму Людочку, не одобрят, мы ничего предпринимать не будем!

Госпожа Альданская, устроенная верным охранником в подушках с каким-то напитком в руках, задумчиво покрутила в пальцах бокал.

— Насколько я помню, в условии был четко обозначен обмен по просьбе! И тут лучше всего собрать всех оставшихся лайрсканов и их осталмены, чтобы, как только мы будем готовы, не пришлось делать все по отдельности для каждого.

— Я позабочусь об этом, — склонил голову Пляхбуль, не спуская глаз с Пуговкиной.

Людочка же, переживающая за всех сразу, засмотрелась на кружащихся над цветами жазотусов, то улетающих в джунгли, то возвращающихся, и неожиданно решилась спросить:

— А вот у них попросить на обмен вы ничего не пробовали?

— Интересная мысль, — поддержала девушку Юфимия. — Цветы на голове господина Ежова выросли с помощью магии жазотусов. И пусть последний цветок распустился на эмоциях Константина Сергеевича, но питала-то его, скорее всего, ваша магия, Жузниарисса.

— И еще у них много общего с Костей, — вдруг подал голос разлегшийся на солнышке в травке кот, вальяжно вылизывая лапу и блаженно, сыто жмурясь.

— И жазотусы, и мы из другого мира! — догадалась Пуговкина.

— Не только! — Госпожа Альданская одобрительно почесала Шавермура за ушком. — И Жузниарисса, и господин Ежов сейчас находятся в промежуточных обликах, а до этого Константин Сергеевич был тем, кем не являлся. Ведь ваш народ наверняка выглядит совсем не так, как сейчас? — осведомилась она у королевы.

— Ну разумеется! Мы были прекрасны! — Лицо королевы под золотой маской скривилось, как от боли.

— Не могу сказать то же самое про себя, — усмехнулся Костик, вспомнив заросшего грязного алкаша в инвалидном кресле-каталке, — но выглядел я точно совсем по-другому.

Пуговкина в это время отвлеклась, что-то шепча себе под нос и сосредоточенно загибая пальцы. Заинтересовавшийся этими странными манипуляциями кот плавно, не привлекая внимания дискутирующих магов и Ежова, проскользнул к девушке.

— Что считаем? — негромко муркнул он. — Думаешь, сколько блестящих штучек стрясти с ходячей рыбины за каждую капельку кроуви?

— Что? Нет, конечно! — возмутилась меркантильности Шавермура Люся. — Просто я точно не помню, сколько тут осталось лайрсканов. Но вот на голове Костика, мне кажется, больше десяти цветочков не влезет вырастить, да и выдирать их, наверное, больно.

Странное хихиканье кота, раздавшееся, когда все ненадолго замолчали, вызвало всеобщее недоумение.

На вопрос Ежова, что кот нашел смешного в их непростой ситуации, Шавермур завалился вверх лапками, захихикав еще сильнее.

— Ой, не могу! Ой, мать моя кошка! Будет у тебя, Костя, цветочная депиляция где придется! Сначала заколосится кактус цветочками аленькими, а потом — пожалуйте бриться, сэр.

— Что за бред он несет? Ветчины до глюков обожрался, что ли? — рассердился Ежов на кота.

Лайрскан покачал головой и ткнул в алеющий цветок на своей груди.

— Вот про эти цветы говорит пушистый зверь. Магия жазотусов вырастит их на тебе для моего народа.

— Да вы охренели совсем! — раненым бизоном взвыла будущая цветочная клумба. — Из Люды кровь выкачивать, на мне цветочки растить! Мы вам что, подопытные кролики для магических экспериментов? Вон на коте растите, раз ему так весело. Он на роль кролика больше подходит, тоже мелкая живность с мехом и быстро размножается, если не контролировать.

От подобного предложения Шавермур подавился смехом, а увидев, как лайрскан вполне серьезным взглядом окидывает его упитанную тушку, со всех лап кинулся в кусты погуще с протестующим воплем:

— Ни за что на свете! Я тут в единственном экземпляре, а значит, животное редкое и охраняемое! Лапы прочь от кота, живодеры!

Юфимия, наблюдая за этим шапито в тенечке от своего куста-охранника, меж тем молча рассматривала и просчитывала все возможные варианты. Острый ум пожилой дамы, отточенный годами интриг и магических экспериментов, тасовал совпадения и условия как колоду карт.

— Думаю, — придя к нужному выводу, она расплылась в довольной улыбке, отчего морщинки на ее лице стали еще отчетливее, — цветы не обязательно выращивать на живом объекте, но то, что он должен быть из другого мира и подвергнуться магии жазотусов для обмена с лайрсканами, скорее всего, необходимое условие.

Унизанная перстнями, сухая, как паучья лапка, кисть магички торжественным жестом указала на Люсин старый стул, который пережил с нашими героями все злоключения попаданства.

— Ведь не зря же эта мебель сюда попала и девочка всюду таскает ее за собой? — внушительно добавила она, поинтересовавшись у Пуговкиной: — Ты ведь не сильно им дорожишь?

— Так-то я его тогда на мусорку несла выкидывать, — растерянно пробормотала Люся, — а потом подумала, что раз сюда с ним попали, то без него можем не выбраться. Но уж лучше пусть над ним паукастики колдуют, чем над Костей. Да и котика мне жалко, — уже более решительно заявила она.

Так судьба старого венского стула была решена. Общим мнением он был назначен одним из главных атрибутов магического ритуала.

Глава 27. Настоящее волшебство!

Пляж среди скал у моря, продуваемый всеми ветрами, Людочке не понравился, но именно там было решено производить все манипуляции, несколько раз обсужденные магами. Возмущаться девушка и не подумала, с этим прекрасно справлялся пушистый нытик.

Шавермура Пуговкина на руки взять отказалась, кот за последнее время разъелся, и тащить по тропинке между камней его упитанную тушку девушке было бы весьма непросто. Однако самому пушистику топать по песку и камням было лень. Он недавно плотно поел и хотел уютно спать на ручках, а не тащиться к мокрой соленой воде. Увы, кроме Люси, напроситься было не к кому. Ежов был без тележки и колючий, а трем магам было не до кота. Правда, Четлик приглашающе помахал лианой, но осторожный кот счел, что это может быть совсем не помощь.

— Кто его знает, что у этого куста на уме. Спеленает меня своими стеблями и сунет в пасть, пока хозяйка не видит, — ворчал Шавермур, топая на своих четырех по тропинке. — Потоум спохватятся, отбирать кинутся, а я уже пожеванный и не такой пушистый. Расстроятся, плакать будут, с ритуалом не справятся. Уж как-нибудь добреду своими лапками, но потом компенсацию стребую сметанкой! За то, что сберег их нервы от лицезрения моей ценной осоубы в плачевном виде.

Жазотусы роем кружили над процессией, а маги