Я кивнул и протянул Зеналу подписанный императором указ. Бывший судья быстро пробежал глазами пергамент, кивнул, поклонился – не очень низко, но достаточно, чтобы было видно всем стоящим вокруг.

– Приветствую вас, лорд Манагер. Наконец-то его величество заинтересовался своей провинцией и решил нам помочь. Я так понимаю? Вы прибыли, чтобы нам помочь?

Гул голосов смолк, все затихли, и в наступившей тишине я подтвердил:

– Я прибыл, чтобы вам помочь! Пока что в основном с целью разведать обстановку, но хочу вам сразу сказать – император собирает большое войско, которое скоро выйдет в поход. И мы сбросим захватчиков с нашей земли! Я обещаю вам – сбросим! Вы снова заживете прежней жизнью! Вернетесь в свои дома! Завтра мы откроем ворота, и вы сможете уйти в центр империи (шум, гул голосов, чей-то плач). Но я предлагаю вам остаться, немного подождать и вернуться домой, когда мы отбросим врага! Поймите, в центре вас никто не ждет. Где вы будете жить? Что есть, пить, где ночевать? Пополните толпу нищих? Так там и своих хватает! Возвращайтесь домой!

– Чтобы стать мясом для врагов? – выкрикнул женский голос из толпы. – Чтобы нас зажарили на вертеле? Как мою соседку Ану? Или насиловали и разрубили на части, как другую соседку – Гарду? Вы ничего не сможете сделать! Ничего!

Вперед вышла молодая женщина, максимум лет двадцати пяти от роду, – довольно-таки красивая, но неухоженная, встрепанная, в порванной и грубо зашитой одежде.

– Кто нас защитит? Вот эти девки?! – Она кивнула на моих охранниц, стоявших с каменными, бесстрастными масками-лицами. – Да враг их разорвет и даже не поморщится! А потом еще и трупы изнасилует! И вы нам предлагаете вернуться?! Да я лучше буду в борделе за деньги трахаться, чем меня будут драть пришельцы! А потом еще и сожрут! Нет уж, лорд, идите сами туда! А я уж как-нибудь сама по себе! Моего мужа убили перед домом – он пытался нас защитить! Они его даже не заметили! Пополам разрубили одним ударом! Моих детей увели! И я не знаю, что с ними! (всхлипнула, вытерла глаза кулаком). Меня насиловали три часа, пока я не потеряла сознание, и меня бросили, думали, я сдохла! И вы мне предлагаете вернуться?! Нет уж! Сами! Без нас!

Толпа одобрительно загудела, люди закричали, каждый пытался рассказать свою историю, и стоящий рядом майор оглянулся на меня, мол, видал? А я тебе что говорил?

И на душе у меня стало гадко. Действительно, что я предлагаю людям? Зачем? Вот если бы очистил их землю от врага, тогда – да. А так… болтовня сытого перед голодными.

– Хорошо! – Я поднял руку, останавливая гвалт. – Тогда я предлагаю вам вот что: я на свои деньги куплю продовольствие, мы постараемся помочь вам с постройкой временных хижин – на то время, пока не освободим вашу землю. Но это только для тех, кто останется здесь, в лагере. Моя жена (я указал на Рилу, тут же сделавшую большие глаза) зай-мется обустройством оставшихся здесь людей. Те, кто не захочет остаться, – вольны уйти. Завтра на рассвете ворота будут открыты. Идите, куда хотите. Повторяю – моя помощь только для тех, кто решит остаться и дождаться помощи.

Толпа снова загудела, все разом заговорили, а я махнул рукой – уходим. И мы пошли прочь, туда, где виднелись повозки нашего каравана. Нужно было обсудить план действий.

Первые следы нашествия я увидел через день пути после того, как уменьшившийся караван отъехал от Северного прохода. Сожженные деревни.

Нет более отвратительной и печальной картины, чем спаленный дом. А если он спален врагом, да еще и вместе со своими братьями-домами, – картина печальнее во сто крат. Запах гари стоит над черным пепелищем, запах гари и тлена. Как мне сказали местные жители, которые остались в лагере беженцев, в домах были трупы убитых врагом поселян.

Кстати, мне это непонятно – зачем убивать людей просто так? Зачем жечь дома? Ведь если ты собираешься захватить эту землю, так логичнее было бы сохранить бо́льшую часть мирного населения! Чтобы оно работало и приносило прибыль! А тут – взять, да и поубивать? А еще – сжечь дома, чтобы и возврата не было – тех, кто сбежал! Тупо на самом-то деле. Или я чего-то не знаю? «Язык» нужен. Мне нужен «язык!».

Могилы. Холмики, в оголовье которых вбит колышек с деревянной плашкой, и на плашке – имя погребенного. Углем, коряво, как умели.

Много могил, очень много! Кто хоронил? Те, кто успел убежать. Или не успел убежать…

Первого спасшегося мы увидели у второй деревни – когда-то она была очень большой, эдакий мелкий городишко с рядами домов, от которых теперь остались только угли и печи, понуро стоявшие посреди черного пятна как памятники счастливой жизни.

Беглеца заметила одна из моих охранниц – она показала рукой куда-то вперед, на опушку леса, пришпорила загара и галопом поскакала туда, где заметила подозрительное шевеление. Через пять минут привела ко мне молодого паренька, максимум лет четырнадцати от роду – крепкая рука воительницы держала его за шиворот старой, потрепанной куртки, предназначенной человеку явно гораздо крупнее этого селянина. Кстати сказать, на груди куртки имелся разрез, грубо заштопанный суровой нитью. Такой же разрез, сантиметров пяти длиной, – и на спине. С убитого отца?

– Не бойся, – максимально ласково улыбнулся и кивнул я мальчишке. – Мы приехали защитить вас. Я новый Лорд Северной провинции, ваш господин. Расскажешь мне, что здесь случилось?

– А вы что, сами не видите? – исподлобья глянул мальчишка, явно не собираясь ни бросаться мне в ноги, ни проявлять хотя бы минимум вежливости. – Защитники херовы! Эти бабы защитники, что ли? Или ты? Да вас один железнобокий разгонит, как овец! Что вы можете, защитники!

– Лорд, разрешите, я его вздую хорошенько, чтобы знал, как разговаривать с лордами? – вкрадчиво предложила девушка, и мальчишка дернулся, видимо, чтобы убежать. Но жилистая рука держала мальца очень крепко, как капкан зверя. Не вышло.

– Не нужно. Мы приехали их защитить, а не обижать, – вздохнул я и посмотрел на небо. Солнце стояло высоко, нам нужно было двигаться дальше, но… все-таки как-то надо разговорить мальчишку.

– Есть хочешь? – спросил я его и увидел, как мальчишка сглотнул слюну. – Мы сейчас встанем на обед вон там, у ручья. Приходи, я тебя накормлю, а ты мне расскажешь, что тут было. Договорились?

Мальчишка промолчал, а я кивнул воительнице:

– Отпусти его. Если не дурак – придет. А если дурак – дураки мне не нужны. Пусть катится куда хочет.

Девушка отпустила воротник, малец сердито поправил его и независимо зашагал к лесу. Мы все поехали за ним – ручей находился в этом направлении, я видел с седла. Там и удобная площадка для стоянки.

Да, у нас теперь не было никаких повозок. Все с собой, в переметных сумах. Я тоже на загаре, и после полуторадневного путешествия задница у меня уже слегка попривыкла. Мутировала, так сказать. А вначале – полный швах! В первый день к вечеру чуть не враскоряку ходил. Не привык я ездить на лошадях. Пешеход я, однако!