Можно лишь удивляться тому, как быстро и глубоко два советских писателя (или — один двуединый?) ухватили эту врождённую, принципиальную узость человека западной цивилизации — такую естественную для него и такую неестественную для советских людей! Без иронии и снисходительности, а с вполне объяснимым чувством превосходства самостоятельного человека над человеком несамостоятельным Ильф и Петров сравнивали «среднего американца» с жителем Советской Вселенной и писали о типичном американце так:

…

«Он — трудящийся человек, получает свои тридцать долларов в неделю и плевать хотел на Вашингтон с его законами, на Чикаго с его бандитами и на Нью-Йорк с его Уолл-стритом. От своей страны он просит одного — оставить его в покое и не мешать ему слушать радио и ходить в кино… Нет, он не поймёт, что такое патриотизм советского человека, который любит не юридическую родину, дающую только права гражданства, а родину осязаемую, где ему принадлежат земля, заводы, магазины, банки, дредноуты, аэропланы, театры и книги, где он сам политик и хозяин всего».

И эти слова сами по себе хорошо объясняют, почему в считаные годы — с 1929 по 1939-й новая Россия смогла пробежать дистанцию длиной в век…

Объясняют они и то, почему Россия после катастрофы лета и осени 1941 года смогла к концу того же 1941 года подготовить контрнаступление под Москвой, через год — сталинградский триумф, ещё через полгода создать великий бастион Курской дуги, а к концу 1943-го перейти в почти непрерывное победоносное наступление, организовать в 1944 году десять сталинских ударов, а в 1945-м взять Берлин…

Становится понятным и то, почему за десять лет — с 1946-го, когда в некоторых местностях ели крыс, по 1956 год — новая Россия восстала из пепла, обеспечила себе хотя и небогатое, но душевное и свободное от голода житьё, а при этом создала свой ракетно-ядерный щит, разработав и ядерное, и термоядерное оружие, и первую межконтинентальную баллистическую ракету — королёвскую Р-7, «семёрку»..

Всё это сделал новый, советский патриотизм, свидетелями и участниками становления которого были, в числе других граждан Советской Вселенной, Ильф и Петров. В конце поездки по Америке они получили предложение совершить двухнедельное «райское и к тому же бесплатное путешествие в тропики» — на Ямайку.

То есть — в один из красивейших уголков на Земле.

Евгений Петров (его настоящая фамилия была Катаев, литературный псевдоним «Петров» он взял, чтобы его не путали с родным старшим братом Валентином Катаевым) 5 января 1936 года писал жене, Валентине Леонтьевне Катаевой, в Москву:

…

«Двенадцать дней мы сможем отдыхать от беспрерывной двухмесячной езды и работать… И вот колеблемся — ехать или не ехать. Ведь знаем, что все нас будут ругать последними дураками и сами мы себя будем ругать, если не поедем; но вот не можем решить. Ум хочет в тропики, а душа — в Москву, в Нащокинский, кривой и грязный переулок!»

Ильф и Петров не поехали в райский уголок. Их манил московский переулок, да — кривой и грязный… Однако не привычка к «родной луже» побуждала их торопиться домой, а стремление, набравшись новых полезных впечатлений, побыстрее помочь Стране Добра сделать этот переулок чистым и выпрямить его…

Именно выпрямить — при необходимости, конечно! В новой Москве тогда не то что переулки, а целые улицы раздвигали, сохраняя их старые здания, — как улицу Горького, бывшую и нынешнюю Тверскую.

В той же «Одноэтажной Америке» два гражданина Советской Вселенной — русский Евгений Петров-Катаев и еврей Илья Ильф-Файнзильберг — прекрасно определили атмосферу этой Вселенной:

…

«В основе жизни Советского Союза лежит коммунистическая идея. У нас есть точная цель, к которой страна идёт. Вот почему мы, люди, по сравнению с Америкой, покуда среднего достатка, уже сейчас гораздо спокойнее и счастливее, чем она — страна <…> двадцати пяти миллионов автомобилей, страна полутора миллионов километров идеальных дорог, страна холодной и горячей воды, ванных комнат и сервиса. Лозунг о технике, которая решает всё, был дан Сталиным после того, как победила идея…»

Всё верно! Вначале должна была победить идея… Ленин говорил, что большевики Россию убедили, теперь надо Россией управлять. Но, управляя Россией, большевики всё увереннее убеждали в своей правоте — исторической и деловой, всё большее число людей в Русской Вселенной. И теперь индустриализующаяся, коллективизируемая и непрерывно образовывающая себя культурно Русская Вселенная уверенно обретала облик Советской Вселенной! Победившая идея привела к победам техники и культуры, а победы техники и культуры приводили к углублению коммунистических идей и к расширению их влияния на реальную жизнь Советской Вселенной и её преобразованию к лучшему.

ПОСЛЕВОЕННОЕ восстановление страны выявило это с ещё большей, пожалуй, ясностью, чем предвоенная её реконструкция! И этот несомненный факт уже не просто тревожил всех внешних врагов России.

Этот факт их уже просто страшил.

В январе 1933 года на объединённом Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) Сталин приводил ряд высказываний буржуазной прессы в ноябре 1932 года о первой пятилетке:

…

Нью-Йорк таймс:

«Пятилетний промышленный план, поставивший своей целью сделать вызов чувству пропорции, стремящийся к своей цели «независимо от издержек», как часто с гордостью похвалялась Москва, не является в действительности планом».

Дейли Телеграф:

«Если рассматривать план как пробный камень для «планируемой экономики», то он… потерпел полный крах»

Файненшл Таймс:

«Сталин и его партия в результате своей политики оказываются перед лицом краха системы пятилетнего плана и провала всех задач, которые он должен был осуществить».

Хотя уже тогда та же Financial Times признавала:

…

«Успехи, достигнутые в машиностроительной промышленности, не подлежат никаким сомнениям… Не надо забывать, что прежде Россия производила только самые простые машины и оборудование…»

А далее орган деловых кругов лондонского Сити писал, что, хотя абсолютные цифры ввоза в СССР машин и инструмента увеличиваются, пропорциональная доля импортированных машин по сравнению с долей произведённых в СССР постоянно уменьшается, что СССР сумел создать свою автомобильную и электротехническую промышленность, что он уже не зависит от импорта сельскохозяйственных машин и «создал производство орудий и инструментов, которое охватывает всю гамму от самых маленьких инструментов большой точности и вплоть до наиболее тяжёлых прессов…».

Уже в результате первой пятилетки Россия, по выражению Сталина, «пересела с обнищалой мужицкой лошадки на лошадь крупной машинной индустрии».