Как я и полагал, мы не выполняли никаких боевых вылетов из Брюнна, но там все еще оставалось некоторое количество топлива, а часть самолетов имела боекомплект. Я связался с генералом Дейхманом и описал ему свое положение. Он всецело сочувствовал мне и наделил меня полномочиями продолжать боевые вылеты до тех пор, пока не закончится топливо или боеприпасы. 8 апреля 1945 г. я взлетел, чтобы совершить один из своих последних боевых вылетов, и повел свое звено вдоль Моравы к Дунаю. Я был твердо уверен, что в этот раз все будет хорошо. Мы барражировали в том районе более тридцати минут и были на высоте 4000 метров, когда я увидел ЛаГГ-5. Он был ниже нас и неторопливо направлялся на северо-запад. Я был спокоен, что редко случалось прежде, и дал своим людям распоряжения: «Нойман, вы снижаетесь со мной. Если промахнусь, вы должны сбить русского. Остальные двое остаются здесь, прикрывают нас и наблюдают за победой!» Это был мастерский пример безупречной победы. Я спикировал позади русского, приблизился к нему снизу, уравнял свою скорость с его и занял идеальную позицию. Я открыл огонь, когда ни о чем не подозревавший вражеский пилот начал пологий левый разворот. ЛаГГ немедленно загорелся и рухнул вниз. По радио полились поздравления. После посадки меня едва не раздавила толпа доброжелателей. 683 боевых вылета, 200 побед! Комендант аэродрома, обер-лейтенант, обнял меня, почти что задушив. Я никогда прежде не видел этого обер-лейтенанта Хандрика, но мы моментально стали хорошими друзьями. Позднее была устроена очень приличная вечеринка.

Группу расформировали. Я сбил еще три самолета, так что 16 апреля 1945 г. общее число моих побед достигло 203. Когда я взлетал, чтобы выполнить последний вылет из Брюнна, мне еще раз чрезвычайно повезло. Мой самолет набирал скорость и мчался по летному полю, когда я понял, что руль высоты заклинило. И это на скорости 150 км/ч. Можно было сделать только одну вещь: убрать газ и позволить самолету продолжать катиться до тех пор, пока он не остановится. Я остановил машину за несколько метров до откоса за пределами периметра аэродрома. Оказалось, что в шарнире руля высоты был зажат гаечный ключ. Нам так и не удалось установить, был ли это саботаж или лишь простая оплошность.

На командном пункте я узнал, что меня вызывает генерал Дейхман. Я взял «Шторьх» и полетел к нему. Генерал Дейхман в недвусмысленных выражениях дал мне понять, что война определенно и безнадежно проиграна. В Вельсе[150], недалеко от Линца, я встретил Эвальда и Дюттмана. Они были награждены Рыцарскими крестами. Меня же ждали дубовые листья. Я получил эту награду 17 апреля 1945 г. из рук генерала Дейхмана. Какой был в этом смысл? Три недели спустя война закончилась. После пяти с половиной лет, полных энтузиазма и жертв, после героической смерти многих моих товарищей, мы, оставшиеся в живых, снова оказались в начальной точке.

Мы были измотаны, но не сломлены, и были готовы начать наши жизни заново. Horrido!