— К тому же ты только что мне заплатил, и вроде даже с лишком, — упрямо стояла она на своем. — Не могу же я брать с тебя деньги просто так.

— А деньги и вовсе грязь, не стоящая внимания. С собой в могилу их не унесешь.

— Но я могу прибраться. Хотя бы попытаться сделать этот мир чуточку чище…

— Я дал тебе берет Уго, вот им и займись.

Рихард открыл дверь и дождался, пока Грета выйдет.

— Расскажешь потом? — жалобно попросила она, обернувшись, но Рихард закрыл за ней дверь и повернул ключ.

Он поднялся по лестнице и, взяв Карну за руку, разжал ее пальцы, которыми она впилась в перила, и повел за собой вниз. Она послушно пошла следом, кусая губы, села на стул на кухне и обхватила ладонями горячую чашку чая, которую Рихард поставил перед ней.

— Как тебе удалось выжить? — спросил он, садясь напротив.

Карна еще покусала губы, отпила глоток и скривилась.

— Соленый!

— Ах да, — спохватился Рихард. Он вылил чай в мойку, и поставил чайник заново.

— Меня там не было, — пробормотала Карна.

— Тебя не было на собственной свадьбе?

— Именно в тот момент — нет. Мы праздновали в гостинице «Звездное небо». Гости еще веселились в зале, но мы с Эдмоном решили пойти наверх. У нас был номер для новобрачных, на последнем этаже. Там стеклянные потолки, и вид потрясающий: звезды так близко, кажется, можно потрогать… — Карна меланхолично улыбнулась и вздохнула. — Мой отец и свекор задержали Эдмона, они говорили какой-то ужасно пошлый тост, а я пошла в номер, чтобы привести себя в порядок. У меня прическа растрепалась и вообще…

— Уверен, ты выглядела бесподобно.

— Эдмон так и не пришел, — сказала она. — Гостиница — самое высокое здание Эйберга. Я даже не слышала криков и ни о чем не подозревала. Только потом поняла, что что-то не так, когда в коридорах забегали горничные, а на улице внизу собралась вся полиция города. Я выглянула в окно и увидела, как через главный вход выносят носилки. Даже с верхнего этажа было видно, что ткань на телах пропиталась кровью.

Она все же не сдержалась и расплакалась, но оттолкнула руку Рихарда, который хотел ее утешить.

— Я в порядке, — заявила она, промокая слезы поясом халата. — Сделай мне, пожалуйста, чай.

Рихард повернулся к плите, но чайник пока не кипел.

— Если брачная ночь так и не состоялась, тогда очевидно, что нужно Эдмону. Ты могла бы и сама догадаться. Бедный парень. Он так долго ждал…

— Вот только не надо этих твоих грязных инсинуаций! — вспылила Карна.

— Да я даже слова такого не знаю, — пожал он плечами. — Если бы меня мурыжили пятнадцать лет, или сколько там, я бы тоже вернулся с того света.

— Эдмон не такой! — воскликнула она. — Он умный, нежный, добрый…

— И, скорее всего, тоже девственник, — кивнул Рихард. — Уж больно неловко он тискал тебя там, в библиотеке.

Карна занесла руку, чтобы влепить пощечину, но потом просто махнула.

— Конечно, он тоже хранил невинность, — ответила она. — Мы любили друг друга, и Эдмон, разумеется, не пошел бы в бордель, как некоторые.

— Ну и зря, — заметил Рихард, поднимаясь, чтобы заварить чай. — Поднабрался бы опыта, и брачная ночь прошла веселее. И, может, не пришлось бы возвращаться с того света, чтобы наконец… как ты там говорила? Познать интимную близость?

— Он вернулся не за этим, я уверена, — проворчала Карна. — Хватит уже мусолить тему девственности! Такое чувство, что тебе это доставляет удовольствие!

Рихард поставил перед ней чашку чая.

— Только прошу, не выплескивай его на меня, тут кипяток. Но да, твою девственность я бы помусолил.

— Иди ты в Черву!

— Я предлагаю тебе отличный вариант решения проблемы, — ответил Рихард. — Может, Эдмону важно стать у тебя первым. Иначе почему он появился именно сейчас, когда велик риск, что твой цветок сорвет другой мужчина — более опытный и живой. Нет цветка — нет Эдмона.

— А нельзя у него спросить? — Карна положила в чай одну ложку сахара и теперь аккуратно ее размешивала. — Просто узнать, что ему надо. Может, он хочет сообщить мне что-нибудь.

— Он пытался тебя увезти, — напомнил Рихард. — Для того, чтобы перекинуться парой слов, не обязательно покидать Рывню.

— А вдруг это долгий разговор, — пожала она плечами. — Я не стану с тобой спать только из-за каких-то бредовых теорий.

— Вчера ты чуть не сделала это просто так, — заметил Рихард.

— Ты дурно на меня влияешь. Мой план нравится мне куда лучше.

— Какой еще план? — нахмурился Рихард.

— Встретиться с Эдмоном и поговорить.

— Я вот все думаю, может, Августина затаила на меня какую-то обиду? Иначе за что мне такое наказание?

— Это проще простого, — воодушевленно продолжила Карна. — Я отправлюсь гулять ночью по Рывне. Пройдусь около «Золотого гуся», где он ждал меня в прошлый раз, прогуляюсь вдоль Червы. Если он меня не найдет, то подожду на крыльце. Теперь Эдмон знает, где я живу.

— Я лучше привяжу тебя к кровати! Гулять она пойдет, ночью.

— А я заявлю на тебя в полицию, — фыркнула Карна. — Сдается, вы с Зейном не слишком дружны.

— Тебя он вообще хочет выслать из города, так что заявлять на меня ты не пойдешь. Иначе глазом моргнуть не успеешь, как отправишься первым же дилижансом до Эйберга. Или до монастыря. Почему ты все же решила уйти в монастырь, Карна?

Она подула на чай и аккуратно отпила глоток.

— После произошедшего все изменилось. После полугода траура меня начали приглашать на обеды. Я попыталась вернуться к привычной жизни. Но везде, где появлялась, я слышала шепот за спиной: навья невеста, невеста с навьей свадьбы. И взгляды: любопытные, жалостливые, осуждающие.

— За что тебя судить?

— Может, за то, что не умерла? — пожала она плечами. — Я стала белой вороной, не смотря на траурные одежды. Было бы куда проще, если бы я ушла с любимыми. А теперь я одна. И прошу тебя, не надо напоминать про Уго и его сватовство.

Стук в дверь прервал их, и Рихард пошел открывать.

— Дружище, а мы только тебя вспоминали, — донеслось до Карны, и она закатила глаза, отпила еще чай. — Да, твоя невеста тут. Конечно, соскучилась. Проходи.

Уго появился в дверном проеме, в неизменном красном пальто нараспашку, прислонился к косяку и почесал живот, обтянутый вязаной кофтой горчичного цвета. Карна невольно задернула халатик плотнее — таким плотоядным взглядом окинул ее жених.

— Тыковка моя, — бархатным баритоном произнес он. — Мой сочный патиссончик… Ты снилась мне сегодня.

— Все, с меня хватит, — заявила Карна, вставая со стула. — Рихард, объясни уже ему! А мне пора.