Внешняя невозмутимость – признак внутреннего спокойствия. Но иногда такая невозмутимость может быть накладной, как это сейчас было у Родиона. Не по себе ему, и непонятно, то ли от радости, то ли от горечи, а может, и от того, и другого. А может, он какой-то подвох готовит. Было у нее такое ощущение, что живет она с облаком, которое может вдруг насытиться злобой и потемнеть до состояния грозовой тучи.

– Я была у Дениса, – сказала Майя.

– Я знаю… – угрюмо кивнул он.

Не хотел Родион отпускать ее к Денису, но вместе с тем сам подтолкнул к этому визиту. Пришел вчера домой в расстроенных чувствах, долго ходил по квартире угрюмой тучей, но наконец-то проговорился. Оказывается, на Дениса было совершено покушение. Но Родион переживал не за него, а за себя. Он почему-то думал, что Денис будет грешить на него – ведь он живет с Майей, а Денис может помешать его счастью. Да и за Фенимора он должен был спросить, чтобы выглядеть в глазах Майи сильным мужчиной. Объяснения эти показались ей, мягко говоря, неубедительными, но все-таки она отправилась к Денису в больницу. Ей и самой хотелось знать, что думает он обо всем этом, поэтому и вызвалась навестить его. А Родион этого как будто только и ждал…

Да и просто повидаться с ним вдруг захотелось. Все-таки он до сих пор волновал ее воображение. Хотя и не настолько, чтобы терять из-за него голову.

– Не бойся, ничего у нас не было. Просто поговорили, как старые друзья. Он обид на меня не держит. И я к нему ничего не питаю.

Майе пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать себя. На самом деле между ними снова вспыхнула искра. И он вдруг понял, что не может жить без нее, и она осознала глубину своих к нему чувств. Теперь она готова была ради него если не на любые, то на многие безумия.

– Денис думает, что это Ротшильд на него покушался, – сказала она. – Так что можешь не переживать.

– Да я, в общем-то, не переживал. Так, на всякий случай хотел узнать. Ну, а если переживал, то не очень. А надо было очень переживать. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что Ротшильда сегодня застрелили.

– Что?

– Снайперский выстрел. Обе пули в сердце. Сам Денис не мог, но у него команда. Очень серьезная команда. И спецы там очень серьезные. Спецом в этом деле мало быть, тут дух нужен. А у них есть дух.

– Значит, не зря ты переживал.

– Не зря.

– А я зря к Денису ходила.

– Зря… Или не зря? – подозрительно покосился на нее Родион.

– Что-то не так? – нахмурилась Майя.

– Да нет, все так. Странная ты какая-то, – начал злиться он.

– Это еще почему?

– Я тебе о серьезных делах говорю, а ты в облаках витаешь.

– Не витаю.

А ведь она действительно думала о том, как здорово будет бросить Родиона и уйти к Денису. И ведь бросит его. Как только уведет Дениса от Риты, так и бросит. А на прощание скажет ему большое спасибо. За то, что быть хищницей научил. Она не будет ждать милостей от жизни, она сама уведет Дениса из семьи. И не осудит себя за это, а на других наплевать.

– Витаешь.

– Я не витаю, я думаю, что ты меня использовал. – Лучшая оборона – это наступление, она и перешла в него.

– Я тебя использовал?

– А разве нет? Заказал Дениса, но убить его не смог. Страшно стало, что Денис ответит, вот ты и отправил меня к нему. А вдруг он на тебя думает?

– А кто тебе сказал, что это я его заказал?

– Сама догадалась.

– Так это не я.

– Ты! Зачем ты это сделал?

– Это не я, – повторил Родион.

– И все-таки!

– Это не я… Но кто-то же должен был спросить с него за Фенимора. И, вообще, он всем тут очень мешает. Как заноза в пятке.

– Эта заноза осталась. Надеюсь, ты не решишься на новую операцию?

– Да я здесь ни при чем. Но начатое надо доводить до конца.

– Не надо ничего доводить до конца, – покачала головой Майя, – а то это может оказаться твой конец. Денис Ротшильда во всем обвинил, ты вне подозрений, так что беспокоиться нечего.

– А я беспокоюсь. Беспокоюсь, но не боюсь. И если я начал, то должен закончить. Выжду время, а потом ударю, – разоткровенничался Родион. – А может, и не буду выжидать. Какая там у него в больнице охрана? Сколько человек?

– Большая охрана. И возле палаты сидят, и у входа в отделение, и даже в вестибюле.

– У палаты сколько человек?

– Двое. И с оружием.

– А может, там и нет никого? – подозрительно сощурился он.

– Какой мне смысл врать?

– А такой, чтобы я к Денису не лез. Может, у тебя любовь с ним случилась, а?

– Не было ничего, – растерянно посмотрела на него Майя. – И ты знаешь, что не могло ничего быть. Поэтому и отправил меня к нему.

– Я не отправлял! Ты сама захотела!

– Но ты же меня к этому подтолкнул!

– Я?! А вот не надо! Может, ты на его сторону переметнулась? – разбушевался Родион.

– Не говори глупости! – Майя тоже завелась.

– А если это не глупости? Если это правда жизни? Я на твоего Дениса не покушался, но ты в этом обвиняешь меня.

– Неправда, я тебя не обвиняю.

– Обвиняешь! – зло сощурился Родион. – Ты меня в этом обвиняешь. И ты можешь сдать меня своему Денису.

– Он не мой Денис! – всполошилась Майя.

Дело принимало очень серьезный оборот. Она действительно могла сдать Родиона Денису, и это его очень пугало. Ведь Денис церемониться не будет, ответит сразу. Но и Родион умеет быть жестоким, и Майя может убедиться в этом прямо сейчас – если он решит избавиться от нее как от опасного свидетеля. А он, похоже, близок к такому решению. В квартире, кроме них, никого нет. Он может убить ее, а как избавляться от трупа, ему известно. И ей тоже – Денис в свое время назвал несколько способов, а один из них проделал у нее на глазах. Вот и Родион может упаковать ее в целлофан, загрузить в машину, вывезти из города и сбросить в реку.

– А докажи, что он не твой!

– Как?

– Сдай его!

– Как это сдай! Кому?

– Ментам сдай! Он же Базана убил! Вот и заяви, что он это сделал!

– Но я не видела, как он его убивал.

– А не надо видеть! Просто заяви, что это Денис сделал. Расскажи, как все было.

– А что было?

– Вот ты в заявлении и укажи!

– Но я ничего не знаю! – отчаянно мотнула головой Майя.

– Знаешь! – пронзительно глядя ей в глаза, рыкнул Родион. – И даже больше, чем я думаю. Ты сейчас мне все расскажешь!