– И что, она едет сюда?

– Да.

Амелия тяжело вздохнула. С одной стороны ей очень хотелось быть с мамой, с другой стороны она представила, как мама волнуется и уже, наверное, бьётся в истерике и её накрыли смешанные чувства.

– Тиффани, ты сказала ей, что со мной всё хорошо?

– Да, я сказала, что у тебя не большой ушиб запястья, а спина цела и здорова.

– Благодарю! – она многозначно посмотрела на свою будущую невестку.

Как только друзья ушли, Амелия снова отвернула голову в сторону окна. Удивительно, буквально четверть часа назад из окна светило солнце, а сейчас от него и след простыл. Она не хотела смотреть в приближающиеся чёрные тучи, но она заставила себя это делать, чтобы стоять от Майкла отвернутой.

– Амелия, ты в порядке? – спросил Майкл. Она не дала ответа.

– У тебя рука не начала болеть?

И на этот раз его вопрос остался без внимания.

– Амелия, скажи что-нибудь, – чем дольше длилась её молчание, тем сильнее проявлялось его терпение.

– Я хочу есть, – наконец послышался её голос.

– Конечно, уже 18:40. Ты, наверное, сильно проголодась. Что ты хочешь?

– Я хочу пиццу. С сыром. И с курицей. И с овощами. А ещё рыбные палочки, – она говорила, не меняя свое положение.

– Хорошо. Всё будет,– Майкл достал телефон из кармана и сделал звонок .

– Мейсон, можешь, пожалуйста, принести для Амелий пиццу. Один с сыром, один с курицей и ещё один с овощами. И рыбные палочки. Спасибо большое. И да, мне нужно поменять одежду, принесите мне чистые вещи. Что-нибудь удобное для ношения. Благодарю, – он положил трубку и поставил мобильный на стол.

– Я быстренько приму душ, – он не уставал от её игнорирования. Казалось, вот-вот и он покажет грань своего терпения, но его толерантность удивляла. Он посмотрел на неё несколько секунд, затем направился к ванной комнате.

Умылся Майкл действительно быстренько. Он вышел из душа в халате, протирая голову полотенцем, и взял телефон.

– 26 и 46, – прочитал он, глядя в установленный таймер на экране смартфона, – твои вещи и твой телефон скоро привезут сюда. Может тебе ещё что-то надо?

Амелия покачала головой.

– Хорошо, если что-то будет нужно только скажи мне, – он смотрел на неё, изучая её настроение, и ожидая хоть одно слово, но всё тщетно. Через несколько минут из двери послышался стук.

– Входите .

– Мистер Форбс, ваш заказ готов, – в палату вошёл высокий мужчина, одетый в идеальную униформу для своей работы. Внешне он напоминал Джеймса Бонда.

– Можешь положить их сюда. Я сам разберусь.

Мейсон так и сделал.

– Вам нужно что- нибудь ещё, сэр?

– Пока нет, спасибо. Можешь идти.

Майкл пошёл в ванну одеться. Через минуту он вышел в бежевой футболке поло и в коричневых брюках. Он открыл коробки от пиццы, нарезал на кусочки и положил в пластмассовую тарелку. Затем осознав, что тарелка не должна быть пластмассовой, открыл кухонный шкаф. Там лежали все элементы кухонных принадлежностей. Он достал от туда стеклянную тарелку, переложил туда пиццу и дал Амелии.

– Держи, – он следил, справится ли она одной рукой.

– Спасибо, – холодно произнесла она.

Кажется, Майкл только отвернулся, чтобы нарезать и себе кусочек пиццы, как Амелия отдала ему пустую тарелку, прося ещё одну порцию. Он улыбнулся.

– Ты так проголодалась.

– Ты положил всего три куска. Я не ела целый день.

– Ты права, – он положил ей ещё три больших порции.

– Через неделю, когда тебя выпишут, ты не поедешь сразу в Нью-Йорк. Ты должна остаться здесь ещё на некоторое время.

– Почему же?

– Из Лондона до Нью-Йорка лететь минимум пять часов. Это не в пользу твоему здоровью. Поэтому ты останешься здесь дома.

– Я не помню, чтобы у меня в Лондоне был дом.

– Что ты несёшь?

– Это твой дом.

– Мой дом принадлежит тебе больше, чем мне самому, – твёрдо высказал Майкл своим привычным голосом.

– Это не мой дом. Теперь это дом Тиффани.

– Забей ты на неё, – чётко сказал он. С его стороны это не было непродуманным высказыванием в момент вспыльчивости или результататом того, что Амелия докопалась до него. Он понимал, что говорил.

– Ты позволяешь себе так говорить о ней? – она приподняла брови. – Если так, то ответить мне, ты собираешься провести с ней всю оставшуюся жизнь, сделать матерью своих детей. Это не шутки. На кону целая жизнь. Ты её не любишь, так почему из всех девушек на земле, ты выбрал именно её? – она отчитывающе смотрела на него, как будто он провинился перед ней.

– Но ведь выбрала её для меня ты, Амелия.

Амелия рот открыла от такого ответа.

– Так если бы я не затеяла это, ты бы не сделал ей предложение?

– Иногда надо быть осторожнее с затеями.

Будь бы кто-то другой, Амелия расспросила бы всё до ниточки, но Майкл никому не позволял проводить допрос над собой. Он мог ничего не говорить, всё было понятно по его взгляду. Взгляду, который не допускал трепать языком под его носом.

– Скажи мне, – он взял стул и присел рядом с её кроватью, – почему тебе так не нравится Тиффани? В начале тебе она нравилась.

– Хорошо, раз уж у нас завязался такой открытый разговор, я тебе скажу. Вначале, она поддерживала наши отношения. Заставила меня поверить, что она хочет дружить со мной. Так она через меня хотела пробиться к тебе. Но когда она это сделала, она поняла, что я не самый первый человек в твоей жизни, что я на тебя никак не влияю. И идея дружить со мной отпала за ненадобностью. С тех пор как я потеряла сознание у тебя дома, а ты даже не посмотрел на меня, ей стало ясно, что я безразлична тебе и после этого .....– её треугольник снова появился под носом. Амелия до сих пор, к своему двадцать второму году жизни не избавилась от некоторых инфантильных замашек. Озвучивая в слух свои мысли, её настигла небывалая обида. Она отвернулась от него, не закончив свою речь, чувствуя, что если продолжит не сможет удержать слез. Майкл не стал отвечать ей сразу, он как будто подбирал слова в голове. А когда закончил с подбором, впустил в ход всю свою способность минимизировать слова и максимизировать смысл.

– Если бы Тиффани знала, что ты для меня стоишь, она бы тебе пятки целовала, – сказал он в самой убежденной форме, затем встал со своего места и открыл дверь палаты.

– Позовите доктора Майера. Скоро пройдёт действие обезбаливающего, он должен быть здесь.

Тридцать первая глава

В