– Я не стал бы полностью исключать это, но, честное слово, меня больше всего интересует, почему ваш убийца стал убивать именно сейчас. Это если он или она действительно является бывшим вундеркиндом. Я никогда не встречал ничего, что указывало бы на то, что эти дети в один прекрасный момент могут проснуться убийцами.

– То есть вы считаете, что нам надо найти побудительный мотив? – уточнил Брайант.

– Послушайте, мои исследования показывают, что большинство вундеркиндов, столкнувшихся со сложностями взрослой жизни, находят утешение в наркотиках, алкоголе или сексе. Они могут пытаться привлечь к себе внимание любыми доступными им способами. То, что они больше не находятся в свете прожекторов, может довести любого из них до того, что он полностью потеряет жизненную ориентацию. И достаточно часто некоторые из них начинают находить прелесть в… – Тут профессор замолчал, на его лице появилось задумчивое выражение. Размышляя, он тянул себя за бороду, превращая ее в торчащий конус из темных жестких волос. – А вы знаете, у этой череды убийств может быть совсем другое объяснение.

– Я вас слушаю, – откликнулась Ким.

– Предположим, что этот убийца болен. Дети-вундеркинды достаточно часто, став взрослыми, испытывают психологические проблемы. Об одном из них я писал в своей книге. В пятидесятые годы в Австралии жил некто Ричи Тейлор, абсолютно потерявший себя в возрасте лет двадцати. Никак не мог понять, почему аудитория, восхищавшаяся тем, как он играет на скрипке в возрасте шести лет, теперь им совершенно не интересуется. Почти пять лет он провел в клинике, пытаясь стать нормальным человеком… Кажется, если мне не изменяет память, нечто подобное произошло сравнительно недавно. И, если я правильно помню, где-то в вашем районе.

Он нахмурился, пытаясь что-то вспомнить.

– Почти уверен, что ее звали Бет, а вот фамилия… увы…

– М-м-м-м, – промычал Китс уже в шестой раз.

– Я тоже так думаю, – заметил Митч, переворачивая футболку.

Пенн встал, чтобы размять ноги. Он сидел в своем уголке вот уже больше часа, выслушивая, как специалисты обмениваются подобными маловразумительными фразами через равные интервалы.

Оба эксперта предложили ему оставить футболку у них, но он не собирался упускать ее из виду. Цепочка доказательств должна быть сохранена, даже если она больше ничего не доказывает.

– Как ты можешь понять из его бормотания, о чем он думает? – спросил Пенн, остановившись рядом с криминалистом.

– Здесь главное то, как он это бормочет, – объяснил Митч.

Оба мужчины надели латексные перчатки и вооружились линейками, блокнотами, карандашами и каким-то печатным пособием.

– Давайте по новой, – попросил Китс. – Расскажите нам, как все, по-вашему, произошло. Покажите это на Митче. – Тут он подтолкнул Митча к сержанту. – А вот это будет вашим ножом.

Пенн взял у патологоанатома линейку и обошел металлический стол, оказавшись с Митчем лицом к лицу.

– Ладно, предположим, я – Григорий, и я вхожу в помещение. Ты – Дев Капур и стоишь по другую сторону прилавка. Я останавливаюсь и требую у тебя деньги. Возможно, предупреждаю, что у меня нож. Ты мне не веришь, горячишься и обходишь прилавок сбоку. Я достаю нож и бью тебя прямо вот сюда, – пояснил Пенн, ткнув линейкой в конкретную точку.

– Замри, – крикнул Китс.

Мужчины замерли, а Китс обошел их, внимательно рассматривая сквозь и поверх очков.

– М-м-м-м-м… – вновь произнес он.

– Вот именно, – согласился Митч.

– Послушайте, ребята, поскольку я сегодня забыл всю свою прозорливость дома, то вам придется…

– Вы уверены, что рана была нанесена именно в этой точке?

– Абсолютно, – Пенн кивнул.

– И в траектории тоже?

– Конечно, – сказал сержант, подумав мгновение.

– И в длине лезвия, которым была нанесена рана?

– Да, – Пенн начал нервничать. Он уже и так сообщил им всю известную информацию.

– Тогда, мой мальчик, у вас небольшая проблема, – сказал Китс, снимая очки.

– Это как это? – переспросил Пенн, чувствуя, как сжался его желудок.

Нахмурившись, он проследил, как Митч вернулся к футболке, но заговорил опять Китс:

– Все было не так.

– Но по-другому быть не может…

– Вы сейчас спорите не со мной, а с наукой, – а я только могу категорически сообщить вам, что расположение пятен крови не соответствует вашему рассказу.

– Боже, – Пенн запустил пальцы в свои кудри. Этого ему только не хватало.

– М-м-м-м-м… – промычал Митч у него за спиной.

– Ну, что еще? – не выдержал Пенн.

– И боюсь, что это не единственная твоя проблема.

Было уже почти восемь часов вечера, когда Ким и Брайант постучали в дверь Бет Никсон, женщины, чье крайне ограниченное присутствие в социальных сетях было подозрительно само по себе. Ей было около тридцати, а у нее имелось всего одиннадцать друзей в закрытом аккаунте на «Фейсбуке». Никаких других следов активности не прослеживалось – факт сам по себе скорее необычный, чем абсолютно неслыханный.

Открывшая дверь Бет носила серый свободный костюм, который нельзя было назвать ни пижамой, ни рабочей одеждой – просто удобный костюм. Ее светлые волосы рассыпались по плечам, лицо было бледным и без всяких следов макияжа. Неужели они только вчера сообщили этой женщине, что ее муж убит?

– Чем могу служить?

– Вы не возражаете, если мы войдем? – спросила Ким.

– Прошу вас. Проходите на кухню, – ответила женщина, рукой указав дорогу.

Ким прошла по затихшему дому.

– Мы просто заехали, чтобы проверить, не вспомнили ли вы что-то еще, – пояснила инспектор.

– А вы что, думаете, я не связалась бы с вами, если б вспомнила? – Бет сухо улыбнулась.

Ким промолчала и уселась за кухонный стол. Брайант последовал ее примеру.

В углу, с выключенным звуком, работал небольшой телевизор. Вообще весь дом был погружен в немного странную тишину, как будто находился в ожидании, что же произойдет дальше.

Бет проследила за взглядом Ким.

– Я редко смотрю что-то помимо новостей, – пояснила она, беря пульт управления. – Предпочитаю книги. А такая немая картинка оживляет комнату.

Стоун кивнула в знак понимания. Это была своего рода сублимация активности, которой явно не хватало в доме.

– У вас нет никого, кто мог бы провести это время с вами?

– Нет, есть Ленора, но она в какой-то момент может… Да вы ее сами видели. Так что поймете меня. Кэти приехала, но остановилась у Леноры.