Перед тем как она опустила голову, в ее глазах что-то блеснуло.

— Он сам тебе сказал?

— Да, но мог бы и промолчать. Я все понял сразу, как только он произнес твое имя. И вот еще что: чувство, которое он испытывает к тебе, для него новое. Так он еще ни к кому не относился.

— Кэл, помоги мне, пожалуйста… Я хочу уехать до того, как он проснется. — Санни плотно сжала губы, чтобы не дрожали. — Я не могу сказать ему «прощай».

Либби стояла у ручья и смотрела, как вода пробивает тонкий слой льда. Весной так бывает всегда. Потом ручей разливается и журчит по камням, а повсюду звонко распевают птицы. Весной трава здесь мягкая и зеленая.

Именно здесь они с Кэлом зарыли капсулу времени. А потом занимались любовью, и, когда она представила, что он покидает Землю и улетает на несколько веков в будущее, сердце ее разбилось.

Кэл остался с ней; через двести с лишним лет его брат выкопал коробку, которую они зарыли на этом месте. И в результате разбито сердце у ее сестры.

Она понимала: Санни ничем не утешить.

Как-то неправильно, что у нее есть все, а у Санни — ничего. У нее есть Кэл, любимый дом, совместная жизнь. Наконец, у нее будет ребенок. Нежно улыбнувшись, она положила руку на живот. Ребенок родится в конце лета и еще теснее сблизит их.

У Санни же останутся только воспоминания, и здесь Либби ничего не может поделать.

Она повернула голову и увидела Джейкоба.

Брат мужа стоял в нескольких шагах от нее. Она не слышала, как он подошел, — снег заглушал шаги. Он стоял под деревом, в тени, и она ясно видела, до чего он похож на Кэла. Та же фигура, тот же цвет волос, то же строение черепа. Он мерил ее оценивающим взглядом.

Либби невольно задумалась: давно ли он стоит там и молча разглядывает ее.

Она не подошла к нему. Хотя Джейкоб не представлял для нее угрозы — и она призналась самой себе, что переволновалась напрасно, — он забрал сердце ее сестры. И разбил его.

— Кэл в доме, — холодно и сухо сказала она, даже не пытаясь притвориться дружелюбной.

Джей-Ти смотрел на нее и думал: она демонстрирует свой гнев по-другому, не так, как Санни. Санни взрывается и сразу кидается в бой. Очевидно, внутри Либби сейчас все кипит… Понимает ли она, что ее настроение такое же переменчивое?

— Я хотел поговорить с тобой.

Либби терпеть не могла выяснять отношения, но приготовилась к бою.

— Никакие твои доводы не заставят меня повлиять на Кэла и уговорить его лететь с тобой. Выбор за ним, хочешь — верь, хочешь — не верь. Так же, как в прошлый раз.

— Знаю.

Джей-Ти медленно прошагал к ней по снегу и остановился рядом.

— Не скажу, что радуюсь его решению, и все же я смиряюсь. Наши родители будут… Я расскажу им о тебе, и это очень важно. О ребенке.

— Он скучает по ним, — с трудом проговорила Либби, которую одолевали самые разные чувства. — Пусть знают…

— Узнают.

— Почему ты ей не сказал? — не выдержала Либби. — Как позволил ей влюбиться в тебя, не сомневаясь в том, что обязательно улетишь?

Он сунул стиснутые кулаки в карманы куртки.

— Я целых два года упорно трудился, чтобы прилететь сюда. С единственной целью. Одной-единственной! Я хотел найти брата и забрать его домой.

Ее глаза полыхнули гневом.

— Ты его не получишь!

— Да. — Джейкоб с трудом удержался от улыбки. Оказывается, Либби куда больше похожа на Санни, чем ему показалось вначале. — И Санни я тоже не получу. Придется с этим сжиться. Не только она полюбила. И не только она одна теряет…

— Но ты знал, что делаешь.

Кипя от досады, он смотрел на нее в упор. Либби только сейчас заметила, какой у него затравленный, жалкий взгляд.

— Ты думала, что Кэл улетит. Разве это помешало тебе любить его, а ему — тебя?

— Нет. — Вздохнув, она положила руку ему на плечо. — Нет, не помешало!

— Она сильная, — продолжал Джейкоб. Уловив в ее голосе нотки сострадания, он немного успокоился. — Она не позволит себе долго мучиться. Если я не вернусь… — Его голос дрогнул. Чтобы прийти в себя, ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. — Если я не смогу вернуться, она переживет.

— Ты в самом деле в это веришь?

— Я обязан верить. — Дрожащей рукой он откинул со лба прядь волос. Раздираемый мучительной болью, он сказал ей то, что так и не смог сказать Санни. То, о чем и сам не хотел думать. — Я не довел систему до совершенства. В этот раз я промахнулся на несколько месяцев. В следующий раз, если будет следующий, я могу промахнуться на несколько лет. К тому времени она, возможно, начнет новую жизнь, с чем мне придется смириться.

Либби улыбнулась:

— Я антрополог. Когда изучаешь людей профессионально, начинаешь обращать внимание не только на нравы и обряды того или иного общества. Ты понимаешь, что настоящая любовь, вечная любовь встречается очень редко. Ее нельзя просто принять, Джей-Ти. Ее надо лелеять.

Он окидывал рассеянным взглядом белый свет, который он только начинал постигать.

— Я буду думать о ней каждый день… всю оставшуюся жизнь.

— Разве ты никогда не слышал слова «компромисс»?

— Не очень-то я люблю компромиссы. Если бы я мог придумать такой, который устраивает всех, я бы как-нибудь приспособился. Вот что я тебе скажу: как только я вернусь, я стану придумывать, как вернуться… в тот же день, в тот же час, в то время, из которого я улетел.

Растрогавшись, Либби встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он обнял ее, и она удивилась. Но тоже, не колеблясь, обняла его и похлопала по спине.

— Береги их… Их обоих.

— Да… — На секунду она крепче сжала его и улыбнулась, увидев идущего к ним Кэла. Снова поцеловав Джейкоба, она протянула руку мужу. — Пойду-ка приготовлю завтрак.

— Спасибо. — Кэл сжал ее руку. — Я люблю тебя.

Быстро улыбнувшись, она зашагала к хижине.

— Санни там?

Кэл повернулся к брату:

— Она вернулась рано утром. — Он положил руку на плечо Джейкоба, который рванулся было к хижине. — Джей-Ти, она просила передать, что желает тебе удачного полета, но у нее нет сил еще раз прощаться с тобой.

— К черту!

— Джейкоб! — Кэл загородил брату дорогу. — Ей нужно, чтобы все было именно так. Поверь, ты ей не поможешь, если попробуешь снова увидеться с ней.

— Просто валить отсюда, и все? — Джейкоб вырвался. — Вот так, значит?

— Я не сказал, что все будет просто. Никто лучше меня не понимает, что ты сейчас испытываешь. Если ты ее любишь, — продолжал Кэл, — оставь ее. Пусть поступает как знает!