И в эту минуту Лотти стало вдруг совершенно безразлично, убивал Хайден свою первую жену или нет.

С каждый новым прикосновением его языка ее наслаждение становилось все более жгучим и непереносимым, сладким и мучительным. Она провела пальцами по шелковистым волосам Хайдена, чувствуя, как в ее душе рождается странная, волшебная мелодия любви. Эта мелодия нарастала, взлетала все выше, и спина Лотти выгнулась дугой, словно сама Лотти тоже стремилась взмыть к небесам.

В этот самый момент палец Хайдена вошел в ее лоно, и Лотти почувствовала себя так, словно она летит с высокой скалы, но не падает, а парит в воздухе, поддерживаемая сильными горячими руками, которые и в полете продолжают ласкать ее.

После того как Лотти пережила свой первый в жизни оргазм, Хайден наклонился над ней и сказал:

– Честно говоря, я боялся, что ты закричишь, как тогда у Аллегры.

– Я сама этого боялась, – тяжело дыша, ответила Лотти.

Хайден припал губами ко рту Лотти, подхватил ее на руки и понес к дивану. Здесь он уложил Лотти на подушки, сняв и скинув на пол ее ночную рубашку. Это было так необычно – оказаться полностью обнаженной рядом с одетым мужем, и Лотти принялась растегивать пуговицы на рубашке Хайдена, чтобы ничто не разделяло больше их тела, даже тонкая ткань.

Хайден закрыл глаза, думая о том, что нет ничего прекраснее, чем прижиматься, как сейчас, обнаженной грудью к обнаженной груди Лотти. А ее маленькая ручка тем временем уже легла на пояс его брюк.

Бедра Хайдена вздрогнули и напряглись под ее рукой, а Лотти, коснувшись пальцами твердого длинного ствола, рвущегося наружу сквозь ткань, подумала о том, что Хайден обманул ее, сказав, что не может предложить ей ничего, кроме своего имени. Он мог предложить ей многое. Пришла пора освободить его душу от поселившихся в ней призраков прошлого.

Хайден застонал, прижимая Лотти к дивану. Луна вновь зашла за тучи, погрузив мир в темноту. Лотти раскинула руки и ноги, и Хайден вошел в нее, погрузив свою железную плоть в нежную глубину ее лона.

Лотти тихо ахнула, а Хайден тем временем все продолжал и продолжал свое движение, проникая с каждым новым толчком все глубже внутрь ее естества.

Если верить тому, что говорили ей Лаура и Диана, Хайден должен был подготовить ее к этому, но все произошло сразу, безо всяких предисловий. Лотти вцепилась кончиками пальцев в мускулистую спину Хайдена, прикусила губу, но все же не сдержалась и негромко вскрикнула.

Хайден тут же замер, но Лотти воскликнула:

– Не останавливайся! Позаботься теперь о себе.

– Спасибо, Карлотта, – торжественно произнес Хайден и неожиданно поцеловал ее в кончик носа. – Я высоко ценю твое самопожертвование. Надеюсь, что не причиню тебе слишком много неудобства.

Он приподнялся на руках, нависая над нею, и Лотти вновь почувствовала Хайдена внутри себя. Он двигался ритмично, то почти освобождая ее, то опять погружаясь до самого дна. Лотти закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Она чувствовала себя наполненной, она чувствовала жар, но почти не чувствовала боли. Боль ушла, сменившись каким-то другим, совершенно новым для Лотти ощущением – магическим, волшебным, неповторимым.

Она не уловила момент, когда это чувство переполнило ее, просто что-то изменилось в ней, и Лотти, перестав лежать неподвижно, принялась отвечать Хайдену поймав ритм его движений. Все случилось просто и естественно, как бы само собой, и теперь Лотти хотелось лишь одного: чтобы Хайден проникал в нее глубже, как можно глубже.

– Как ты себя чувствуешь? – напряженным голосом спросил Хайден. – Быть может, мне следует остановиться?

– Нет, – простонала в ответ Лотти. – Не останавливайся. Никогда не останавливайся.

– Моя маленькая ненасытная жена! Но однажды я заверил Неда, что у меня еще хватит сил, чтобы удовлетворить тебя.

Лотти крепче обняла Хайдена и прошептала:

– Тогда докажи это.

Он закрыл ей рот поцелуем, с восторгом принимая этот вызов. Его сильное мускулистое тело все сильнее вжимало Лотти в диванные подушки. В ушах Лотти вновь зазвучала мелодия любви, симфония страсти. Музыка росла, набирала мощь и вдруг зазвучала единым аккордом, навсегда связавшим воедино их тела и души.

А Хайден, полностью отдавшись своим желаниям наконец вырвавшимся на свободу, подумал в момент экстаза о том, что навсегда избавляется в этот миг от всех призраков своего прошлого.

– Лаура и Диана были правы, – пробормотала Лотти, лежа на подушке щека к щеке с Хайденом и закинув одну ногу на его бедро.

– В чем именно?

Она задумчиво погладила пальцем волоски груди Хайдена и ответила:

– Они говорили, что мне будет легче принять тебя если я буду к этому готова.

– Звучит так, словно ты должна была прислать мне официальное приглашение, – хмыкнул Хайден.

– Да, – хихикнула Лотти. – Через Жиля. И она произнесла низким голосом, подражая интонациям дворецкого:

– Леди Оукли готова принять вас, милорд, если вы соблаговолите пройти в музыкальную комнату и снять ваши штаны. Она ожидает вас на диване.

– Звучит просто великолепно. Пожалуй, я позвоню Жилю, – развеселился Хайден и сделал вид, что тянется к шнуру звонка, висящему возле арфы.

Лотти стремительно перевернулась на бок, схватила Хайдена за руку и воскликнула:

– Не смей! Не хватало еще, чтобы сюда явилась миссис Труп. – Она лукаво подмигнула Хайдену и поправилась: – Я имею в виду миссис Кэвендиш с ее любопытным длинным носом. Увидев тебя и меня в таком положении, она, чего доброго, пришлет сюда Мегги, чтобы та отряхнула нас от пыли.

– Что ж, это тоже неплохо, – озорно откликнулся Хайден, нежно кладя руку на грудь Лотти. – Между прочим, у меня есть кое-какие мысли насчет того, как можно было бы использовать метелку из перьев.

– У меня тоже есть кое-какие соображения на этот счет, милорд.

Хайден провел ладонью по бедрам Лотти, еще влажным и горячим, и застонал то ли от боли, то ли от наслаждения. Неду не стоит больше беспокоиться о том сможет ли Хайден справиться со своей юной женой. Достаточно взглянуть в эти синие бездонные глаза, и он снова готов к бою. А уж если она еще шевельнет при этом бедрами…

Он провел кончиком языка по припухшим от поцелуев губам Лотти и хрипло спросил:

– А о чем еще рассказывали тебе сестра и тетя, готовя к супружескому ложу?

– Ну… – протянула Лотти. – Они предупреждали, что некоторые мужья думают в постели только о себе и набрасываются на своих жен, словно дикие звери, спеша удовлетворить только свою собственную страсть.

– Это, конечно, ужасно, – усмехнулся Хайден, – но почему бы, собственно говоря, и не попробовать?

С этими словами он легко перевернул Лотти на живот и встал на колени позади нее. Лотти удивленно взглянула на него через плечо и сказала: