— Бери любую. Не для души, так для тела. Долгое воздержание мужчине, будь то дариец, альтаирец или землянин, на пользу никогда не шло, — продолжает философствовать собеседник, на ходу показывая на одну из девушек. — Красивая фигура, блестящие волосы. Или вон та. Она поминиатюрнее будет.

— А что думают об этом сами девушки? Что их отдают, как вещи.

Император смеется еще сильнее, будто я только что произнес очень удачную шутку.

— Это не девушки. Это шатеры. Они не думают! Лишь выполняют приказы. Их главное предназначение — ублажать хозяина в постели, быть интересной собеседницей, а уж потом все остальные дела.

Невольно вспоминаю о том, с каким воодушевлением Ада мечтала стать шатерой. Внутри меня все холодеет. Стараюсь говорить как можно спокойнее, чтобы Дэмонион не заметил моей дрожи от гнева в голосе.

— Но я всегда считал, что шатеры по большей части работают переводчицами, помощницами высокопоставленных чиновников…

— И это, конечно, тоже, но все же их главная задача — утеха и услада мужчины, к которому они приставлены. Согласись, кого попало в постель тому же послу или сенатору не положишь. Их же после секса и на разговор потянуть может. Зачем нам такая утечка информации? А тут дальше шатеры сведения не уйдут. — Развеселившийся император сегодня явно в ударе. — Шатеры образованы, достаточно умны и, как ты успел заметить, красивы. Так что… выбирай любую. Не прогадаешь. Они все тут девушки с опытом. Обещаю, в постели скучно не будет. Поверь, на собственном опыте знаю, что говорю.

Лучше бы не говорил. Потому что прямо на нас, задумавшись о чем-то своем, быстрым шагом идет еще одна совсем юная шатера в развевающемся алом платье, женственно подчеркивающем талию и грудь. К великому сожалению и разочарованию, я узнаю в этой ошеломительно красивой девушке мою Аду.

Точнее — больше не мою.

Меня охватывает такая злоба, что хоть кричи. Будь моя воля, прямо сейчас убил бы Адамаск за ее глупость, наивность и продажность! За то, что она, сама того не желая, стала такой же, как ее мать — беспутная Акраба!

Отец Марк оказался прав! На Дарии не уйти от судьбы: дочь все-таки повторила историю потаскушки-матери. Больше всего меня задевает, что Ада выглядит вполне довольной.

Мне стоит огромных усилий сдержать бурю в душе. Гнев, ненависть, злоба, ярость, ревность переполняют, не дают спокойно дышать. Осознание, что моя дарийка — моя законная жена! — принадлежала другому мужчине, убивает.

Мне хочется остановить Аду, наорать на нее, но вместо этого я…

Ада

— Чего?! — тупо смотрю на Верховного Воина, стоящего спиной ко мне перед окном у себя в кабинете.

Я отказываюсь верить собственным ушам! Не успела Глэдис улететь с Дария, и на тебе!

— Личный приказ императора, — с непробиваемым спокойствием отзывается Карл, не поворачиваясь. — Это не обсуждается.

Ну уж нет! Еще как обсуждается!

— Но я не шатера! Я из касты воинов! — во мне бурлит возмущение.

Не хватало только, чтобы, пока старуха отсутствует, меня подложили в постель к какому-нибудь старому зажравшемуся дворянину-извращенцу! Да я лучше руки на себя наложу. Точнее — на него.

— Им что, других шатер мало?! Их же в Руаре пруд пруди! Бери любую — не хочу! — не унимаюсь я.

— Да я откуда знаю, почему именно ты им понадобилась?! — не выдерживает, взрывается дэус Карл.

Ого! Таким я Верховного Воина еще никогда не видела! Похоже, ему самому этот странный приказ императора не по нутру.

— Тебе просто крупно не повезло, девочка! Вот и все. Ты оказалась не в том месте и не в то время. Я представления не имею, где и когда ты умудрилась попасться на глаза этому высокопоставленному гостю! Так что смирись — теперь ты его подарок. Приказы императора не обсуждаются!

— Ну знаете!..

Высказать до конца свое возмущение я не успеваю. Наставник обрывает на полуслове:

— Адамаск! Утихомирься и смирись. Это всего лишь тело. Тебе шестнадцать. Многие шатеры приступают к работе, будучи и помладше тебя. — В голосе дэуса Карла отчетливо слышится усталость. — Не понимаю, почему я должен с тобой нянькаться! Что-то объяснять! Это приказ императора! Ты часть Руара, а Руар принадлежит ему!

В упор смотрю на Верховного Воина. Карл отводит взгляд.

— У тебя все равно никогда не будет семьи, — тихо объясняет он. — И лучше, чтобы детей тоже не было, иначе их заберут сразу же после рождения, чтобы воспитать здесь — в Руаре. И ты никогда не узнаешь, кто из сотен воспитанников твой ребенок, поэтому… Поговори с Мэд. Пусть она тебе все объяснит, как не допустить… Отар вас всех побери! — Карл срывается. — Только я ваши женские дела еще и не разбирал! Не вовремя улетела Глэдис! Не вовремя!

Еще как не вовремя! Старуха бы такого кошмара не допустила!

Смотрю на Карла и удивляюсь. А ведь ему, похоже, тошненько от этого приказа. Несмотря на всю его антипатию ко мне, роль сводни Верховному Воину явно не по душе. Интересно почему? Особой любви он ко мне никогда не питал и секрета из этого не делал…

— Почему вам не все равно? — неожиданно даже для самой себя спрашиваю я и тут же пугаюсь собственной наглости.

Если честно, я не надеюсь услышать ответ. Но люди иногда удивляют.

— Потому что история повторяется. Отар вас всех побери! Много лет назад я точно так же отправил к первому хозяину одну молоденькую шатеру. Она не хотела идти. Но я не дал ей сбежать. Лично сопроводил до покоев того зажравшегося императорского родственничка. — В голосе воина звучит неприкрытая злоба с нотками брезгливости.

Ого! Да по меркам предельно сдержанного Руара это почти бунт!

— Ее звали Таисья… Она была… не чужим мне человеком.

До меня не сразу доходит смысл слов Карла.

Таисья…

Ну конечно же! Я должна была догадаться раньше…

Моя мать. Глэдис, видимо, сказала Карлу, чьи мы дети. И это спасло мне жизнь! Вот почему Карл все эти годы закрывал глаза на мои выходки! Не избавился от меня. Ради нее. В память о ней… Таисье.

Судорожно соображаю. Вряд ли они были любовниками. В Руаре категорически запрещены межличностные отношения между кастами. Но они могли быть друзьями… А это еще хуже для них.

Еще раз прокручиваю в голове слова Карла. Картина вырисовывается совсем безрадостная. Получается, моя мать не хотела становиться беспутной, такой, как Акраба! Ее заставили.

Как сейчас заставляют меня.

Получается, что я совсем не знаю собственную мать. И от осознания этого мне становится не по себе.

— Что будет, если я откажусь?

— В лучшем случае — убьют, — устало отзывается Верховный Воин. — Я сам сверну тебе шею. Причем с удовольствием. Мне твое вечное своеволие поперек горла сидит.